Екатерина Вильмонт - Полоса везения, или Все мужики козлы

— Вот сыщица! — усмехнулся Макс. — Ты и вправду не догадываешься, кто их прислал?

— Не имею даже отдаленного представления! Все версии оказались негодными.

— Загадочная история! Но мне она не нравится, имей в виду!

— Ты хочешь, чтобы я выбросила эти цветы?

— Да нет, зачем же? Тебе они доставляют удовольствие!

— Это верно.

Макс допил кофе, еще раз показал, как обращаться с новым аппаратом, поцеловал меня и умчался. Тут же из кухни вылетела Белка.

— Ух ты, какой клевый телефончик, не то что твоя развалюха! Маш, ты увидишь, радиотелефон — это кайф. Очень удобно! Молодец твой Макс! Одобряю!

— Нахалка же ты!

— А что нам еще осталось сделать?

— Да практически ничего.

— Может, все-таки смотаемся в аэропорт, встретим папу? Я так соскучилась, а, Маш?

— Белка, мы разминемся с ним! Представь себе, что мы застрянем в какой-нибудь пробке или мотор забарахлит, и что тогда? У папы нет ключей. Нет уж, будем ждать его дома!

— Я жутко волнуюсь, — призналась она.

— Из-за чего?

— Сама, что ли, не понимаешь? А вдруг он… не согласится, чтобы я жила у Лизы?

— Но ты же утверждала, что папа просто не знал, куда тебя девать, а потому и не уходил от мамы. А кстати, ты не хочешь поздравить ее с Новым годом?

— Зачем? — холодно осведомилась Белка. — Она за все дни ни разу даже не позвонила… Разве не так?

— А вдруг с ней что-нибудь случилось?

— Ну, уж тогда точно тебе бы сообщили… Просто она рада, что меня нет.

— Белка, а ты не преувеличиваешь?

Она подняла на меня взгляд, полный такой боли, что мне стало страшно.

— Знаешь, сколько раз она говорила мне, что она меня не хотела и родила только потому, что папа настоял… Думаешь, приятно это слышать?

— Белка!

— А про папу она говорит, что он загубил ее жизнь, что ему нужна была ее квартира…

— Но позволь… Насколько я знаю, эту квартиру дали Косте от работы?

— Эту — да! А раньше они жили в маленькой, и это была мамина квартира…

— Ну, я знаю… Белка, а ведь она скорее всего просто больна.

— Папа одно время тоже так думал и даже тайком привел в дом психиатра, а тот сказал… я этих всех терминов не помню, но суть была в том, что она… с жиру бесится… Что, конечно, у нее очень плохой характер и что она жутко распущенная… Машенька, миленькая, пожалуйста, поддержи меня, если папа заартачится! Я не могу больше так жить. Ты даже не представляешь, как мне тут хорошо, с Лизой. — По ее щекам полились крупные слезы.

Этого я уже не выдержала, схватила ее, обняла, прижала к себе.

— Белочка, маленькая, ну не плачь, пожалуйста, все образуется, все будет хорошо, я просто уверена, что Костя согласится, он же в тебе души не чает, наверняка захочет, чтобы единственная дочка жила как человек. И вообще, я просто не отпущу тебя в Питер!

От моих ласковых слов она еще пуще разрыдалась. Но тут позвонили в домофон, и я услышала в трубке голос Кости:

— Сестренка, открывай, это я!

— Белка, марш в ванную, папа приехал! Зачем ему сразу твои слезы видеть!

— Ура! Папа приехал! — И ее как ветром сдуло.

А я кинулась к лифту.

— Маруська, сестренка, сколько лет, сколько зим! До чего я рад тебя видеть! Так замотался в этой Америке, что даже про твой юбилей забыл! Поздравляю, Маруська, ты уже большая девочка!

— Костя, идем же в квартиру! Что ты вопишь на лестнице?

— Тоже верно, но это я от радости! А где Белка? У Лизы?

— Да нет, она тут, в ванной…

— Белка, где ты? — загремел Костя. — Дочка, я тут, ау!

Из ванной вылетела Белка в моем махровом халате, с мокрой головой. Молодец, сделала вид, что мылась. Она сразу повисла у отца на шее.

— Папочка, миленький! Приехал!

— Что, туго пришлось? — с сочувствием спросил он дочку.

— Об этом вы потом поговорите, — заявила я. — Костя, ты голодный?

— Как волк!

— Тогда мой руки и за стол!

— А подарки? Я вам привез подарки.

— Поешь сперва, мы уж как-нибудь потерпим!

Я смотрела на брата. Ну почему этому красивому, талантливому, веселому человеку выпала такая несчастливая судьба? Или это у нас с ним семейное? Мою судьбу тоже счастливой не назовешь… Но выглядит он хорошо. Подтянутый, спортивный, только глаза какие-то печальные…

После обеда он достал подарки.

— Маруська, вот это тебе! — протянул он мне красивый пакет.

Я заглянула туда и взвизгнула:

— Костенька! Это же то, что нужно!

В пакете оказалась отличная черная сумка, как раз такая, какую я хотела, — из натуральной кожи, мягкая, на длинном ремне и с множеством отделений.

— Угодил?

— Не то слово!

Полоса везения продолжалась.

Пока Костя доставал из чемодана Белкины подарки, она шепнула мне:

— Машенька, пожалуйста, заведи с ним разговор, а то я боюсь, что начну как-нибудь не так и только все испорчу!

— А если я испорчу?

— Ты не испортишь, я знаю! Машенька, ну пожалуйста, очень тебя прошу.

— О чем это вы тут шепчетесь, девочки? — поинтересовался Костя, входя в комнату с целым ворохом пакетов. — Вот дочка, держи!

— Ух ты, сколько! — восторженно заверещала Белка, подхватила подарки и унеслась в спальню, оставив меня наедине с братом.

— Ну что, Маруська? Как жизнь? — спросил он, усаживаясь на диван и с удовольствием закуривая.

— А у тебя как? — ответила я вопросом на вопрос.

— У меня? У меня, сестренка, не жизнь, а сплошной стресс. Просто рвусь на части и не знаю, что делать. И так нехорошо, и так неладно, как в том анекдоте. И что-то я притомился от такой жизни. А ты чудесно выглядишь, Маруська…

— Костя, знаешь… Может быть, то, что я скажу, покажется тебе странным, но ты с ходу не отвергай…

— Что такое? — насторожился Костя.

— Белка не хочет возвращаться в Питер.

— То есть как?

— Лиза предложила ей пожить у нее, они отлично ладят. Белка за эти дни так успокоилась. Она говорит, что просто не может больше жить с матерью…

И вдруг я заметила, что в печальных глазах брата загорелся какой-то огонек.

— Маруська! Я правильно понял? Белка будет жить у Лизы?

— Да. И я, конечно, тоже буду за ней присматривать по мере сил. Видел бы ты, какая она приехала…

— Маруська, но ведь это… Это выход, Маруська! Да еще какой! Если Белка сама так захотела… И Лиза… Ничего лучшего ты не могла мне сказать, сестренка!

— Значит, ты согласен?

— Согласен ли я? Ты предлагаешь мне жизнь и свободу и спрашиваешь, согласен ли я? Да я просто счастлив до небес!

Передо мной сидел другой человек. Только он уже не сидел, а бегал по комнате.

— Ты не представляешь, какие у меня открываются перспективы! Какие предложения я получал и вынужден был отказываться! А теперь…