Кристофер Прист - Престиж

Выросший как из-под земли рабочий преградил мне путь.

– Постойте, сэр, – сказал он в полный голос. – За кулисы нельзя.

В нескольких метрах от меня Энджер приступил к исполнению очередного номера. Начни я препираться, он бы сразу это услышал и догадался, что дело неладно. Вдохновленный первой удачей, я сорвал с головы шляпу и парик, в которых явился на представление.

– Так задумано, болван! – вполголоса отрезал я, переходя при этом на свою обычную манеру речи. – Прочь с дороги!

Рабочий в замешательстве пробормотал извинение и отступил. Я проскочил мимо него. Меня давно мучил вопрос, где следует искать ключ к разгадке. Поскольку сцена была обнесена загородкой, мне подумалось, что интересующие меня предметы находятся уровнем ниже. Пройдя по небольшому коридору, я оказался у лестницы, ведущей в трюм под сценой.

Наряду со складом оборудования и колосниками, трюм представляет собой средоточие технического оснащения театра; здесь я увидел несколько люков и подъемно-опускных площадок, а также лебедки, приводящие в движение декорации. В разобранном виде тут хранилось несколько больших задников – видимо, для будущего спектакля. Я торопливо ступил в проход между какими-то механизмами. Когда в театре идет драматическая постановка, требующая частой смены картин и декораций, в трюме снуют машинисты сцены; что же касается эстрадного иллюзиона, тут все необходимое обеспечивает сам фокусник, а его технические требования, как правило, касаются только занавеса и освещения. Поэтому я ничуть не удивился, а лишь испытал облегчение от того, что под сценой не было ни души.

В дальнем конце трюма я нашел то, что искал, но не сразу это понял. Мне на глаза попадись два больших, крепко сколоченных контейнера с множеством скоб для переноски и кантовки; на каждом читалась отчетливая надпись: «Великий Дантон. Личное имущество». Рядом высился громоздкий трансформатор неизвестного мне образца. В моем собственном иллюзионе подобное устройство приводило в действие «электрическую скамью», но размерами оно было куда скромнее и не отличалось особой сложностью. От трансформатора, принадлежавшего Дантону, веяло необузданной мощью. Вблизи чувствовалось исходившее от него тепло, а откуда-то из его недр доносился низкий гул.

Я нагнулся, чтобы определить принцип его действия. Над головой раздавались шаги Энджера и звучал его громкий, хорошо поставленный голос. Нетрудно было представить, как он расхаживает по сцене и вещает о чудесах науки.

Внезапно из трансформатора вырвался громкий стук, а потом, к моему беспокойству, из какой-то решетки на верхней панели поплыл едкий голубоватый дым. Гудение усилилось. Я было отскочил назад, но растущее чувство тревоги заставило меня снова подойти ближе.

Сверху по-прежнему доносились размеренные шаги Энджера, который явно не подозревал, что происходит под сценой.

Стук возобновился с новой силой, а затем раздался дикий скрежет, будто внутри пилили металл. Дым повалил еще гуще; обойдя прибор с другой стороны, я обнаружил, что несколько металлических проводов раскалилось докрасна.

Вокруг, как всегда бывает в трюме сцены, царил хаос. Здесь во множестве громоздились сухие доски, обильно смазанные подъемники, мотки каната, обрывки бумаги и горы старого картона, а также огромные задники декораций, расписанные масляными красками. Внутри этой пороховой бочки вот-вот могло вспыхнуть пламя. Терзаясь сомнениями, я пытался сообразить: известно ли Энджеру или его ассистентам, что творится внизу?

Трансформатор опять заскрежетал, изрыгая клубы удушливого дыма. Я заметался в поисках пожарного шланга.

Только теперь мне на глаза попался толстый изолированный кабель, который тянулся от трансформатора к большому распределительному щиту, укрепленному на дальней стене. Бросившись туда, я нашел аварийный рубильник и что есть мочи рванул его вниз.

Адские силы, клокотавшие внутри трансформатора, мгновенно присмирели. Только едкий голубоватый дымок все еще выбивался из-под решетки, но и он редел на глазах.

Над головой послышался глухой стук падения чего-то тяжелого, а потом наступила тишина.

Я тут же пожалел о содеянном и застыл на месте, глядя наверх – туда, где находился планшет сцены.

До меня донесся гневный возглас Энджера и бешеный топот. Публика тоже зашумела, но ни аплодисментов, ни криков «браво» я не услышал. Испуганные вопли и торопливые шаги становились все громче. Своими действиями я помешал Энджеру довести номер до конца.

В тот вечер я пришел в театр, чтобы найти разгадку тайны, а вовсе не для того, чтобы сорвать представление; первого я так и не добился, зато невольно преуспел во втором. Попутно обнаружилось, что трансформатор Энджера не в пример мощнее моего, но чрезвычайно пожароопасен.

Сознавая, что меня вот-вот обнаружат, я устремился к выходу, прочь от быстро остывающего трансформатора. В груди жгло от дыма, голова кружилась. Наверху – как на сцене, так и за кулисами – слышалась беготня множества людей. Сумятица была мне только на руку. Где-то неподалеку раздавались душераздирающие вопли. Нужно было уносить ноги, пользуясь этой паникой.

Перепрыгивая через две ступеньки, я твердо решил не останавливаться несмотря ни на что, но какое зрелище открылось моему взору!

Наверно, у меня затуманился разум – то ли от угара, то ли от напряжения, а скорее, от страха быть пойманным. Я плохо соображал, что происходит. На верхней площадке лестницы, гневно воздев руки, меня караулил Энджер. Однако мне померещилось, что он явился в обличье призрака! Сзади горели огни, которые почему-то просвечивали сквозь его туловище. Меня осенила вереница догадок: это особый костюм для исполнения номера! Ткань с какой-то пропиткой! Светопроницаемый состав! Микстура невидимости! Не в этом ли кроется тайна?

Разогнавшись, я не сумел вовремя остановиться и налетел прямо на него; мы оба рухнули на пол. Он старался пригвоздить меня к месту, но маслянистое зелье, покрывавшее его с ног до головы, не давало ему возможности вцепиться в меня покрепче. Мне удалось вырваться и откатиться в сторону.

– Борден! – прохрипел он, задыхаясь от злости. – Тебе не уйти!

– Я не виноват! – вырвалось у меня. – Не подходи!

Вскочив на ноги, я ринулся прочь, а он так и остался лежать на полу. Мои шаги эхом отдавались от голых кирпичных стен; я пробежал по коридору, свернул за угол, слетел вниз по ступенькам, преодолел еще один коридор с голыми стенами и пронесся мимо конторки привратника. Тот удивленно проводил меня глазами, но задержать не успел.

Пулей выскочив из служебного подъезда, я торопливо зашагал по тускло освещенной аллее в сторону набережной.