Татьяна Устинова - Кредит доверчивости

Пришлось обходить бесконечную стену «Пентагона» — это было делом долгим и трудным, спина взмокла, рубашка прилипла, сердце отплясывало гопака, а в ногах появилась непривычная дрожь.

«Чегой-то сдаешь ты, парень, — усмехнулся про себя Константин. — Подумаешь, два с половиной часа на жаре…»

С торца территория «Пентагона» граничила с милым двориком, где росли акации, прогуливались мамаши с колясками, на качелях качались дети. Не хватало только бабушек на лавочках, впрочем, одна все же нашлась — она лузгала семечки, кутаясь в длинный тулуп. На ногах у старушки были высокие черные валенки.

— Не жарко? — полюбопытствовал у нее Константин Сергеевич.

— Жалко у пчелки в… — зыркнула она на него недовольно.

— Понял, отстал, — перебил ее лейтенант.

— Лучше б лавочку починил, бездельник! — сварливо сказала бабка.

— Починю, — пообещал Таганцев, — счас, беркутов своих отловлю и сразу же починю…

— Смотри, а то я жалобу в полицию на тебя напишу, — пригрозила старушка.

Видимо, коллекторское агентство «Зоркий беркут» не стремилось себя рекламировать, потому что вывеска у него была очень маленькая и незаметная. Никаких тебе рекламных слоганов и стрелочек, указывающих, куда идти.

«Надеюсь, что лифт работает», — про себя усмехнулся Таганцев, представив, что придется пешком подниматься по лестнице.

Но лифт не понадобился — этаж оказался первым. Константин постучал в металлическую дверь, потом, заметив звонок, позвонил.

— Кто? — рявкнул бас в домофон.

— Дед Пихто, — буркнул Таганцев. — Откройте, полиция!

В двери что-то щелкнуло, и она открылась, словно подчиняясь волшебным словам «сим-сим»…

Внутри было светло и прохладно. Кремовые жалюзи на окнах смягчали пронзительное солнце, на стене висел огромный плакат, изображающий беркута с крысой в клюве, а за большим столом сидела милая секретарша в очках.

Таганцев даже замер в недоумении — она, что ли, басом рявкала?

— Что вы хотели? — мелодичным сопрано спросила девушка.

— Мне бы вот, — Константин кивнул на плакат с беркутом, — с самым зорким поговорить.

— Вам назначено? — Секретарша тревожно встала, и ее пальцы забегали под столом, отыскивая, по всей видимости, тревожную кнопку.

— Отставить, — устало сказал он, доставая удостоверение и рывком распахивая его перед носом у секретарши. — Лейтенант Таганцев! — гаркнул Константин самым мерзким голосом, который только умел делать.

Секретарша перестала шарить пальцами под столом, замерла, вытянулась, одернула юбку.

— Вольно, — пожалел ее Константин Сергеевич и сказал тепло и проникновенно: — Я с начальником вашим хотел бы поговорить, девушка.

— С Николаем Сергеевичем?

— Ну, если он самый главный начальник, то с ним.

— Николай Сергеевич… — она замолчала.

— Занят? — подсказал стушевавшейся секретарше Константин.

— Очень! — горячо поддержала она его версию. — Нужно было заранее позвонить и записаться к нему на прием.

— Вот оно ка-ак, — протянул Таганцев, покосившись на соседнюю дверь, откуда доносились характерные звуки компьютерной «стрелялки».

Секретарша, одержав небольшую победу, села и поправила белый воротничок. На безымянном пальце сверкнуло обручальное кольцо.

— На прием, значит… — Таганцев подошел к загадочной двери без вывески, деликатно потрогал ручку.

Можно было резко распахнуть дверь и снова воспользоваться удостоверением, но Таганцев решил смягчить ситуацию и, положив огромную ручищу на грудь, сказал секретарше, в глазах которой опять появился испуг:

— Девушка, милая, я только на пять минут! Мне, понимаете, долги никто не отдает… Я даю деньги, и все как в прорву! Только Николай Сергеевич, беркут зоркий, мне может помочь!

Руки секретарши опять заметались под столом в поисках тревожной кнопки, поэтому все же пришлось вломиться в кабинет — нагло, резко, с напором и гонором человека, имеющего на это право.

Николай Сергеевич, закинув босые ноги на стол и закусив губу от усердия, «мочил» компьютерных монстров. Электронные звуки автоматных очередей и взрывов сотрясали офисное спокойствие.

Заметив Константина, начальник агентства вскочил — широченный, огромный, ростом с Таганцева, такой же короткостриженый, почти бритый, и такой же взмокший, только не от жары, а от напряжения, с каким играл в «стрелялку».

Они схлестнулись взглядами, жестко просканировали друг друга и сразу расслабились — поняли, что одного поля ягоды, из органов, хоть и без формы оба, и удостоверениями не размахивают. По глазам, по жестам, по напряжению в мышцах поняли — свой!

— Все нормально, — махнул забежавшей секретарше Николай Сергеевич.

Она вышла — почему-то на цыпочках, — бесшумно затворив за собой дверь.

— Константин, — представился Таганцев. — Лейтенант.

— Тоже лейтенант, но бывший, — усмехнулся Николай Сергеевич, протягивая ему руку и одновременно ловя под столом босыми ногами сандалии.

— Бывших среди нас не бывает, — улыбнулся Константин, обмениваясь с Николаем Сергеевичем крепким рукопожатием. Заметив на стене кондиционер, он подошел к нему и, раскинув руки, подставил под струю холодного воздуха грудь и лицо.

— Хорошо живете, беркуты, — вздохнул Таганцев. — А у нас в отделении даже вентилятора нет.

— По наследству достался, — словно оправдываясь, сказал Николай. — От прежних арендаторов…

— Да… Как говорят аборигены, лучше б лавочку починили!

— Что? — не понял Николай.

— Я говорю, помощь твоя нужна, Коля.

— Моя? Полиции? Это шутка? Или подвох?

Николай выключил компьютер и уставился на Таганцева, будто заподозрив его в провокации.

— Расслабься… — Константин наконец отошел от кондиционера и сел на единственный в комнате стул, который жалобно скрипнул под его весом. — Друг у меня в беду попал…

— Ага. А я, значит…

— А ты, значит, с этого друга несусветную сумму требуешь.

— Раз требую, значит, в беду попал не друг, а те, у кого он занял, — Николай Сергеевич подмигнул Таганцеву, словно приглашая: «Подумай, коллега, так ли уж твой протеже безгрешен…»

— Нет, Коля, тут недоразумение какое-то. Ни у кого мой друг ничего не занимал. Но вдруг оказался должен…

— Так все говорят.

— Только не в моем случае. Стал бы я погоны позорить, скажи?

Николай с серьезной задумчивостью посмотрел на Таганцева, вздохнул и включил компьютер.

— Ну, давай адресок твоего дружбана, сейчас посмотрим, что он не брал и кому не должен…

Таганцев сунул руку в нагрудный карман рубашки, но бумажку с адресом не нашел.