В субботу, когда была гроза - Глазер Мартине

Мартине Глазер

В субботу, когда была гроза

Касси в очередной раз посмотрела на настенные часы. Ей казалось, что она ждет целую вечность, когда секундная стрелка наконец доберется до двенадцати, а минутная с резким щелчком передвинется на один крошечный шаг вперед. «Еще девять кружочков, – подумала она и вздохнула. – Все потому, что мы в этой деревне, не иначе. Нигде время так не ползет, как здесь».

«Как только он подойдет ко мне ближе, чем на пять метров, я спрошу. Интересно, а пять метров – насколько это далеко?» Касси обвела взглядом пространство вокруг кассы и представила, что смотрит сверху на этот только что очерченный круг, в центре которого она сидит. «А что если сделать круг больше? На километр? Или десять километров? Или сто? Лейден все равно не попадет в этот круг, – с горечью заключила она. – Настолько я далеко от цивилизации».

Без пяти. Сейчас он выйдет из своей каморки. Так, дверь скрипнула. Послышались тяжелые шаги, гулко отзывающиеся эхом среди пустых полок. Еще чуть-чуть, и он появится из-за стеллажа с кормом для животных, как всегда, немного сутулясь и прижимая к себе правую руку. Как будто держит под мышкой градусник. А вот и он, уже почти вошел в круг… Сейчас.

– Менейер [1], можно закрыть магазин?

За мгновение до того, как выйти из ее воображаемого круга, он остановился, нахмурив брови. Сжал узкие губы, как делал всегда, прежде чем начать читать нотации.

– А что у нас на часах, юффертье [2]? В твоем городе тебя что, не научили определять время по часам? Или там уже позабыли, что значит честно и добросовестно трудиться?

Он взглянул на нее поверх очков и постучал своим бледным толстым пальцем по наручным часам.

– Если у меня на входной двери написано Открыто до шести часов, то мои клиенты могут на это рассчитывать. Они точно знают, что никогда и ни за что на свете не окажутся перед закрытой дверью моего магазина, пока на часах не будет ровно шесть. Шесть часов – это шесть часов, а не без восьми минут шесть и даже не без двух минут шесть.

Касси кивнула.

– Хорошо, хорошо, я поняла, – пробормотала она.

– Я еще не закончил, – сказал он строго. – Я не просто так тебе об этом говорю. Все ради твоего же блага, понимаешь? Тебе еще многому предстоит научиться. Иногда я жалею, что дал тебе шанс. Знаешь, сколько хороших девочек с радостью заняли бы твое место?

Опустив голову, она разглядывала серые кнопки кассы. Да у них тут даже нет сканеров!

«Что мы здесь забыли? – негодовала Касси на следующий день после того, как они с мамой сюда переехали и она прогулялась по городишку, придя от этой прогулки в ужас. – Что мне делать в этой захудалой вонючей дыре?»

Сперва ее вопросы оставались без ответа. С красными пятнами на щеках, сидя посреди нераспакованных коробок с вещами, ее мама читала путеводитель по этой деревне. Путеводитель по деревне – уму непостижимо, – в нем не было ничего, кроме занудных фактов о Вирсе! Только после того, как она повторила свой вопрос, – и голос ее прозвучал раздраженнее, чем в первый раз, – мама подняла глаза.

«Ты привыкнешь, – заявила она. – Можно подумать, тот вонючий город был намного лучше!»

Но даже спустя четыре невыносимых месяца Касси так и не привыкла.

– Мы что, уснули?

Она чуть не упала со стула от испуга. Этот псих каким-то образом оказался у нее за спиной!

– Уже шесть часов, – проговорил он размеренно, – ты можешь закрывать магазин. Потом закати тележки внутрь. Да, и уберешь клубнику в холодильник.

«Так я закончу только в половине седьмого, – злилась Касси, – а ты, жадный старикашка, ты ведь мне ни одну лишнюю минуту не оплатишь!» Она посмотрела сквозь стекло витрины. Вереница из тележек сверкала под палящим солнцем. Менейер Стру открыл дверь и занес внутрь рекламный щит с перечнем акций выходного дня. С улицы в магазин хлынули потоки горячего воздуха.

– Удивлюсь, если гроза не начнется.

Касси слышала, как он вздыхал. Тыльной стороной левой ладони он размазал пот по лбу, а затем вытер ладонь о свою белую куртку.

На Касси была точно такая же куртка, бесформенное нечто, которое болталось на ней и доходило до колен. Она ненавидела эту вещь почти так же сильно, как и розовую повязку, под которую ей приходилось заправлять свои рыжие кудри.

«Я должна носить рабочую форму! – жаловалась она дома. – И убирать волосы в хвост, чтобы было гигиенично. Вечно ты со своими идиотскими идеями!»

«Устройся на другую работу, которая будет тебе по душе», – беззаботно ответила мама.

Но это была единственная подработка, которую удалось найти в этом захолустье, ее единственная возможность заработать немного денег и время от времени сбегать из деревни. Чтобы навестить своих старых друзей, увидеть своих настоящих, своих единственных друзей.

Она поплелась в подсобку, повесила куртку на крючок. Над ним висела черная табличка, на которой светло-серыми буквами было написано: Кассандра Зондерван.

– На петельку, пожалуйста, – сказал менейер Стру, войдя внутрь.

– А разве ее не надо постирать?

Он взял куртку и понюхал ее. Сначала спереди, потом под рукавами.

Касси смотрела на него с отвращением.

– Нет, еще недельку можно поносить.

Раздался звонок. Долгий и протяжный.

– Кто бы это мог быть? – менейер Стру спешно вышел из подсобки.

Касси взяла сумку. Она проверила, не написал ли ей кто эсэмэску. Ничего. Неужели они забыли о ней? Уже?

– Кассандра!

– Да? – крикнула она, выглянув из подсобки. – Извините, да, менейер?

– У нас еще один клиент.

По голосу она поняла, что он был не особенно рад, но изо всех сил старался изобразить приветливость.

– Ты рассчитаешь его?

– Но я… уже… и касса…

– Ты его рассчитаешь, – теперь его голос звучал строго.

«Ага, конечно, давай, отыгрывайся на мне», – думала она обиженно, прокладывая тем временем курс к кассе.

– Кассандра!

«Ну что еще?» – хотела ответить она, но сдержалась.

Он показал на ее джинсы и топ:

– Куртка. Мы не обслуживаем клиентов, не надев форму.

Она вздохнула, вернулась в подсобку, вся трясясь, надела куртку, которую только что обнюхивал Стру, вытащила из ящика ключ и пошла мимо мясного отдела, средств для уборки, туалетной бумаги и рулонов бумажных полотенец прямо к кассе.

О нет…

У прилавка стоял парень в белых шортах-бермудах и футболке «Хилфигер». Его короткие светлые волосы выделялись по контрасту с загорелой кожей. Он посмотрел на Касси, и на его лице появилась мерзкая ухмылка.

– Классный прикид, Касса. Сразу видно, что ты из большого города.

Он поставил перед ней четыре упаковки пива и добавил несколько пачек чипсов. Стру стоял рядом.

– Немного поживее, барышня. Не заставляй менейера Де Баккера ждать.

– К слову, менейеру Де Баккеру еще нельзя покупать спиртное, потому что ему нет восемнадцати, – пробормотала она.

Стру покраснел:

– Не забывай, у нас тут не хамят. Здесь я устанавливаю правила, а ты делаешь то, что я скажу.

Эдвин де Баккер учился в одном классе с Кассандрой, и она его просто ненавидела. Он был буквально повсюду: в редакции школьной газеты (она тоже входила в редколлегию), на хоккейной площадке (он был капитаном команды), на теннисном корте (который вообще-то принадлежал его отцу, но туда периодически пускали поиграть и других).

«Самый мерзкий урод в этой деревне – это Эдвин де Баккер, – поделилась она со своей матерью через неделю после переезда. – Он живет в гигантском доме и считает себя богом. А, нет, бог – это его отец. Ему принадлежит половина деревни, если верить этому малолетнему придурку».

«По мне, так неплохая партия, – такой была реакция мамы. – Его папа, случаем, не в разводе? Или, может, у Эдвина есть старший брат?»