Степан Разин (Книга 1) - Злобин Степан Павлович

– Стало, что же, простил меня, батька?.. – неуверенно спросил Ежа, и голос его в первый раз задрожал.

– Сказали: ступай – и ступай! – прикрикнул Наумов.

– Ну, спасибо, Степан Тимофеич! Сложу за тебя башку не задумавшись в битве. Устыдил ты меня! – сдавленным голосом сказал Ежа.

Он поклонился Степану в пояс и спрыгнул в челн.

– Дядя Митяй, давай-ка бочонки! – подчалив к стругу, крикнул Тимошка. – Все бочонки налью водой!

– На кой тебе леший, Кошачьи Усы! Мы завтра в Волге купаться будем, – со смехом отозвался Степан.

С другой стороны подошел на челне Сережка Кривой.

– Стяпан Тимофеич! На учуге тут в шатрах да в бурдюгах балык, икра, лук, чеснок, редьки, репы много, винца толика. Учуг-то митрополичий: иконы повсюду, лампадки горят, монашеской рухляди куча, а работные люди раздеты и голодны, как собаки. К нам просятся волей.

Степан приказал все забрать. Но Сергей не решился ограбить монахов. Он вернулся к себе на струг, захватил добытую в Персии христианскую церковную утварь, где-то ранее у армян или грузин награбленную персами. Он был даже рад развязаться с этой добычей, словно возврат ее церкви снимал с него все грехи.

«Так и сквитаемся с архиреем: снеди взяли, а божью посуду покинули!» – утешал он себя...

Сергей кропотливо делил по стругам лук, чеснок, редьку, как многодетная мать, стараясь не обделить ребятишек.

По каравану слышался говор, смех. Всем хотелось устроиться ночевать на суше.

Атаманы решили здесь отдохнуть дня три, тем часом выслать лазутчиков, узнать, велика ли против них сила, а там, с божьей помощью, в бой...