Иголки да булавки (СИ) - Эн Ворон

Не в силах от волнения усидеть на месте, Марина расхаживала перед бассейном. Она то злилась на себя, то на своего соруководителя, то умоляла его быстрее вернуться, то просила судьбу кого-нибудь прислать на помощь.

И вот раздался звуковой сигнал открытия двери, та распахнулась, и в комнату вошла горничная. Девушки растерянного замерли друг против друга.

— Извините, я не знала, что тут гости, — пробормотала горничная.

— Да, тут… — Марина неловко развела руками, — мы тут…

— У меня не было отмечено, — оправдывалась горничная, достав телефон.

Она поводила пальцем по экрану, удивленно пожала плечами, пошла к выходу, Марина успела облегченно выдохнуть, но тут горничная круто развернулась обратно.

— Но нет, здесь никто не отмечен, — заявила она. — Как вы могли сюда попасть?

— Вы на что намекаете? — припертая к стенке, Марина пошла в атаку. — Обычно мы сюда попали. Как положено. Через дверь, которую открыли ключом.

— Как? Каким? Это должно было отразиться в плане занятости номеров.

— Откуда мне знать, почему у вас там что-то не отразилось? Мы здесь отдыхаем, — Марина схватила с дивана импозантный пиджак менеджера по оптимизации, — с моим молодым человеком. Он сейчас, — она на мгновение запнулась, но тут же нашлась, — в душе, и он совсем не порадуется, что нам кто-то мешает. Вам захотелось скандала? Легко! Идите, вызывайте администратора! Будем разбираться! Но имейте в виду, если вы нам сорвете романтический вечер, без проблем это не закончится! С хорошей репутацией клуб может попрощаться.

Обескураженная горничная предпочла уйти. Поле боя осталось за Мариной. С колотящимся сердцем она несколько раз прошлась мимо бассейна, успокаиваясь, а потом спохватилась, что не следит за пальцами, и очень вовремя, из решетки уже торчало три.

Под действием адреналина Марина справилась с поднятием перегородки легче и быстрее, чем в первый раз. Платон спешно прорвался в свой бассейн, всплыл, выплюнул на бортик платок, а потом гневно набросился на помощницу.

— Почему вы не открыли с первого раза?! Меня могли заметить! Разве можно относиться так несерьезно?

— Я как раз отношусь очень серьезно! — не стала терпеть несправедливые обвинения Марина. — Меня здесь обнаружили! Спрашивали, как я сюда попала. Могли и вообще выгнать. Мне удалось выставить горничную, пригрозив недовольством клиента, но это не значит, что она не вернется. Во что вы, в конце концов, меня втянули?

Платон вылез из бассейна и подобрал испачканный носовой платок.

— Пока не все ясно, и мне нечего сказать, — задумчиво проговорил он, разглядывая свой трофей.

— Моя помощь больше не нужна? — спросила Марина, крайне раздосадованная тем, что менеджер по оптимизации полностью переключился на разглядывание грязной тряпицы. — Могу уйти? Откройте тогда дверь. Горничная ее захлопнула.

— Видимо, из-за служебного ключа не отразилось, что комнаты отдыха заняты, — проговорил Платон, словно разговаривая сам с собой, при этом не отрывая глаз от платка.

— Откройте дверь, — напомнила Марина.

Менеджер по оптимизации ее будто не слышал. Стоя, мокрый, посреди дорогих апартаментов в одном белье и всерьез изучая тряпочку в разводах, он должен был выглядеть смешным, но не выглядел. Напротив, женскому глазу приятно было пройтись по мужественному торсу, отметить заметный рельеф мускулов и отсутствие лишних накоплений. Марина и раньше видела, что ее соруководитель — обладатель стройной фигуры, но не догадывалась, что его мышечный тонус так хорош даже с чисто эстетической точки зрения. Ничего сверхразвитого или выдающегося не было, но в целом выглядело так гармонично, как и должно выглядеть тело при правильных нагрузках, не перекачанное ради эффектного вида. Мокрое белье плотно облегало своего хозяина, оставляя для внимательного взора совсем мало тайн. Самый пикантный размер оставлял хорошее впечатление. Общую приятность картины портил грубый шрам на груди Платона, но даже он не помешал Марине засмотреться.

А вот объект разглядываний думал только о трофее, который вертел в руках. Носовой платок выглядел совершенно обычно, и Платон быстро сдался.

— Что скажете о нем как специалист по тканям? — спросил он у соруководителя и протянул ей матерчатый квадрат.

Марина почувствовала себя легкомысленной девицей, которую пристыдили за нецеломудренные мысли. Она взяла платок и с особым рвением из-за тайной неловкости принялась его изучать.

— Ткань батист, тонкая, хорошей плотности, вероятно, качественного, равномерно окраса. С ним что-то не так?

— Вы мне скажите.

Марина сделала вторую попытку обнаружить разгадку.

— Края странно обработаны для носового платка. Слишком сложно. Кайма слишком широкая.

— В один сантиметр? — уточнил Платон.

— Да, и это уже много для носового платка. И кажется… — Марина пощупала пальцами туда и обратно, — там какая-то подложка. Еще более странно… только с двух из четырех сторон.

— Значит, все-таки платок, — торжествующе проговорил Платон, — а в первый раз я не понял. Вам нужно вытащить вставки, — заявил он, — лучше распороть и достать, а не отрезать.

— Прямо сейчас? — возмутилась Марина. — Здесь? Без инструментов?

— У меня есть перочинный нож.

Марина с сомнением посмотрела на то, что ей протягивали.

— Вы же профессионал, разве для вас это трудно? — подбодрил ее Платон.

Продолжая сомневаться, Марина села на кресло и взялась за работу. Хорошая строчка, закрепленная несколько раз, неохотно сдавалась, каждый стежок требовал персонального усилия.

— Поторопитесь, мне еще нужно вернуть его на место.

— Не говорите под руку, — огрызнулась Марина.

Она и так старалась, напряжение соруководителя передалось и ей, руки подрагивали, глаза слезились, от чего совсем несложная работа застревала на каждом движении. Видя, с каким трудом продвигается дело, Платон опустился рядом с Мариной на корточки, накрыл ее взволнованные пальцы своей уверенной рукой и проникновенно произнес:

— Не переживайте, все получится.

Банальные слова моральной поддержки слишком точно попали в цель, а теплый взгляд обычно ускользающих синих глаз, дополнил пробирающее впечатление. Марина спешно вздохнула, словно у нее вдруг перехватило дыхание, и уткнулась в работу, чтобы меньше думать и лучше бы вообще ничего не чувствовать.

«Он мой соперник! — напомнила себе Марина. — И еще не известно, во что меня втянул!»

Строптивые швы все же пали под остротой инструмента и профессионализмом швеи. Марина вытащила из подпоротого сгиба сначала одну тонкую полоску инородной ткани, затем — другую. Даже при беглом осмотре извлеченные кусочки относились к разным материалам и точно не были из батиста, как сам платок.

— Теперь вы мне хоть что-то объясните? — спросила Марина.

— Мне надо как можно быстрее вернуть платок, — заявил менеджер по оптимизации, ловко ускользая от ответа.

Он засунул платок в рот и сделал Марине знак идти к подъемному механизму.

По другую сторону от стены парочка наслаждалась приятным вечером и общением друг с другом. Корчук завлекала кавалера и обещала самое сладостное после положительного решения о переводе ее в Москву. Кара, с одной стороны, поддерживал эту идею, а с другой — не говорил ничего о конкретных шагах, зато тянулся к поцелуям и ласкам. Так что в увлекательной игре «кто кого» им было не до происходящего вокруг. Тем не менее, пробираться до самого пиджака, висящего на кресле, было слишком рискованно. Вместо этого Платон проник в парную и вложил платок в карман еще сохнущих брюк.

Марина ожидала возращения своего соруководителя, не сводя глаз с фильтровальной решетки. Едва там показались пальцы, Марина схватилась за подъемный механизм. Однако руки ее от непривычных усилий, переживаний и не вовремя вспотевших ладоней в какой-то момент соскользнули, и ползущий через щель получил ощутимый удар по спине. Это едва не погубило дело. Платон дернулся, вода всколыхнулась, а он застрял. Из-за неожиданности произошедшего воздуха внезапно быстро стало не хватать, Платон занервничал, а отдыхающая парочка могла бы наблюдать забавную картину, как чьи-то ноги дергаются на дне бассейна.