Иголки да булавки (СИ) - Эн Ворон

— Какой шустрый, — усмехнулся Сорский. — Мариночка?

— Она уже приглашена, — заявил Кара и протянул руку, призывая даму выйти из-за стола.

— Хм, обошли со всех сторон, — шутливо расстроился Сорский и отправился искать партнершу для танцев среди гостей.

Быстрая танцевальная музыка не располагала к беседам, и с гораздо большим интересом Марина занялась наблюдением за своим соруководителем и Корчук. Сразу было заметно, что они слаженная пара, понимали друг друга без слов, двигались согласованно, предугадывали, какой выпад сделает партнер. Все это крайне удивило Марину, она и подумать не могла, что менеджер по оптимизации, во-первых, хорошо танцует, а во-вторых, имеет опыт именно с их бухгалтером. Чем дольше Марина наблюдала, тем очевиднее становилось, с каким задором Платон отдается танцам. Его глаза ожили и заблестели, на губах проскальзывала почти улыбка, каждое движение радовало глаз продуманностью и законченностью, ничего банального и однотипного, ничего сделанного с мыслями о чем-либо постороннем. Платон весь находился здесь и сейчас и притягательно горел внутренним пламенем. Он сосредоточился на своей партнерше, ловя каждое ее движение, чтобы подстроиться, перехватить и закружить в вихре.

Марина неожиданно для себя ощутила нечто, похожее на зависть, а потом и на ревность.

Так прогремела одна музыкальная композиция, потом вторая, затем третья. Кара отвел Марину на место и под предлогом срочного звонка отошел, у стойки встретился с Сорским, который успел где-то прихватить двух девиц, и они остались там разговаривать. Еще через два танца к столику вернулась Корчук. Менеджер по оптимизации поинтересовался, где остальные, рассмотрел их у барной стойки и присоединился к ним.

— Я уже не могу, — пожаловалась Корчук, обмахиваясь салфеткой. — Невыносимо! Он просто запойный!

Марина оторвала взгляд от беседующих вдали коллег и непонимающе посмотрела на Корчук.

— Платон просто запойный! — пояснила та. — В смысле танцев. Страсть у него такая. Кто-то пьет, кто-то спортом занимается, кто-то трахается, а он танцует. Уже третьи туфли из-за него выбросила! Не выдерживают такого ритма. А ему хоть бы что! До утра так может, — заявила Корчук, гордясь своей осведомленностью.

Вскоре Платон и Кара покинули зал, а Сорский вернулся за столик к дамам.

Не теряя времени, Сорский принялся распускал свое обаяние сразу в отношении обеих девушек, но ни одна не поддалась. Как только пришли отлучившиеся, Корчук сразу завладела внимание Кара и потянула того танцевать, при этом поглядывая на менеджера по оптимизации. У Марины даже появилось предположение, что змея безочковая пытается вызвать в Платоне ревность. Сорский опять отправился по залу на поиски какого-нибудь интересного экземпляра, более податливого, чем его спутницы.

— Вы слишком пассивны, — укоризненно заявил Марине менеджер по оптимизации. — Я специально отвлекаю Аполлинарию от нашего иностранного партнера, а вы не пользуетесь ситуацией.

— Мы с ним уже достаточно обсудили интересующий меня вопрос, — не согласилась Марина.

— Он пообещал содействие?

— Нет, он сказал, что это не его сфера.

— И вы на этом успокоились?

— А что вы мне предлагаете? — возмутилась Марина, подозревая, что ее толкают слишком далеко перейти грань личного общения.

— Предлагаю вам получать максимум выгоды из ситуации, в которой находитесь, — заявил менеджер по оптимизации, потом ушел в круг танцующих и легко разбил там пару Кара и Корчук.

Ругая себя за то, что поддается на провокации, Марина тоже отправилась на танцпол и составила оставшемуся без партнерши турку компанию.

Дождавшись окончания очередной музыкальной композиции, Кара отвел Марину к барной стойке. Он очень расхваливал местные коктейли и уговорил ее попробовать один из них. Со свойственным ему горячим темпераментом Кара завел разговор о своих любимых напитках на родине, посетовал, что в России коктейли делают слишком крепкие.

— И все, поголовно, любят пить именно крепкий алкоголь. Даже женщины, — с возмущением заявил он.

Речи, полные огня, сопровождались активной жестикуляцией, которая давала понять, что Кара очень хочет впечатлить свою спутницу. Но так как людей у барной стойки находилось немало и происходило постоянное движение, случилось то, что и должно было. Кто-то кого-то толкнул, рука встретила неожиданное препятствие, и Кара оказался облит коктейлем с томатным соком, светло-серый пиджак расписали красные пятна. Гнев вспыхнул мгновенно. К счастью, кто виновник, понять не удалось, и фейерверк из турецких ругательств просто сотряс воздух. Кто-то из сердобольных гостей предложил свой платок, чтобы не дать конфликту разгореться, а Марина кинулась помогать кавалеру привести себя в порядок. Однако никакие усилия не помогли убрать обличительные следы со светлой ткани.

— Нет, это невозможно, — раздосадовано заявил Кара и засунул перепачканный платок в карман брюк. — Почему здесь никто не соблюдает личного пространства?! Зачем так близко подходить друг к другу? Почему нельзя подумать об окружающих? Дать места другим? У нас все не так! А тут я раз за разом попадаю в такие обидные ситуации! Вечер испорчен. В таком виде я не могу здесь оставаться.

— Не так все страшно, — произнесла Марина, на самом деле видя огромный плюс в том, что турок решил уйти из клуба, ведь это значит, что сможет улизнуть и она.

Пока они отсутствовали страсти за их столиком начали кипеть.

— Оставь Кара в покое, — холодно выговаривал Корчук менеджер по оптимизации, — он не для тебя.

— Я для кого? Для Мариночки? — возмущенно бросила Аполлинария. — А почему ты тогда глаз с них не сводишь? Боишься, что он вскружит ей голову?

— Да, и переманит работать сюда. Он любит окружать себя красивыми славянскими девушками, но она мне нужна там, в подразделении.

— Зачем? Кто там без нее не справится? Да и красивой ее не назовешь, так… немного смазливая.

— Конечно, в отличие от тебя.

— А что? — вспыхнула Корчук. — Тебе не понравилось мое платье? — и она выпрямилась и выпятила грудь, чтобы вернее продемонстрировать все прелести декольте.

— Вот я и вижу, что это ты очень хочешь перебраться в Москву. Только тебе для этого пришлось надеть откровенный наряд, а ей хватает и скромного платья. Кара и так не сводит с нее глаз. Кстати, она произвела на него впечатление еще на выставке. Он буквально от нее не отходил.

— Что-то я ничего такого не заметила, когда они были у нас. И розы он подарил, между прочим, мне.

— Цветы для восточного мужчины — это мелочи, западное веяние. Ценным женщинам на Востоке дарят драгоценности.

— Но Мариночке он вообще ничего не дарил.

— Он хотел, но я его отговорил, убедив, что она ничего не примет. Так что прекрати его очаровывать, это бессмысленно.

— А может, я не ради него надела такое платье.

— А ради кого? — без всякого интереса обронил Платон.

— Да, действительно! — с досадой фыркнула Корчук.

— Аполлинария, не делай глупых шагов. Кара не твой вариант. Если хочешь перебраться в Москву, Сорский гораздо более перспективный объект.

— Ничего подобного! Я его достаточно знаю! Слов у него гораздо больше, чем действий! В смысле… нужных мне, а не ему, действий. То, как он обманул и бросил Люду, хороший пример. Мне такой вариант не нужен.

— Для того, чтобы выстроить что-то серьезное, надо заходить не со стороны очарования, а чего-то более стоящего. Своим неумелым флиртом, ты только испортишь дело, причем всем нам.

— Почему неумелым? — возмутилась Корчук. — Хочешь сказать, у Мариночки получается лучше?

— Гораздо. В итоге он увивается за ней, выглядит инициатором и завоевателем. Очень тонкий и правильный расчет. Красивая тактика и идеальное исполнение. Ты ее недооцениваешь. Психологию мужчин мало знать, ею надо грамотно пользоваться. Марина позволяет ему распускать павлиний хвост, а сама тихонько затягивает петлю.

Корчук сидела спиной к танцполу, поэтому ей приходилось оборачиваться, чтобы увидеть то, что расхваливал ее визави, и ничего не понимала. Те, кого они обсуждали, ушли к барной стойке, и, казалось, ничего особенного между ними не происходит: турок что-то рассказывает, а Марина просто слушает. Специалист бухгалтерии знала Марину уже несколько лет и никогда не считала ее способной на умелое охмурение мужчин. Даже Сорский, по ее мнению, затеял с Темниковой интрижку в рабочих интересах, а не благодаря женскому очарованию Марины. Однако в голосе Платона Корчук слышала нотки восхищения, и это ее крайне злило. Почему он восхищается не ей, Аполлинарией, а своей соперницей?