Дебора Шонеман - Почти знаменита, или Через сплетни к звездам!

Прочтя заголовок статьи, Кейт ахнула: «Промашка Брэдли на три миллиона».

— Это не папаша ли Блейка из «Манхэттен мэгэзин»? — спросил Гевин, читающий через ее плечо.

Не успела Кейт ответить, как к столу, бряцая браслетами, в облаке «Шанель № 5» подлетела Лейси.

— У тебя есть связи, с помощью которых можно раскрутить эту историю, — сказала она.

Кейт смутилась. Она-то думала, что не имеет права писать о знакомых. Неужели с восшествием на должность ведущего редактора колонки для нее изменились неписанные законы?

— Ну, чего же ты ждешь? — спросила Лейси. — Сроки поджимают!

Гевин, передернув плечами, вернулся на свое место. Кейт начала листать записную книжку, в которой делала пометки о проведенных телефонных разговорах. Ничего дельного. И вдруг она увидела: «Скандал в совете попечителей музея. Налоги на предметы искусства». Она вспомнила, как звонила себе на автоответчик из ванной комнаты Алека в ночь, когда она расколотила стаканы в «Лаше». Начала искать в «Нексисе», и действительно оказалось, что отец Блейка Стивен Брэдли является членом Совета попечителей музея Гуггенхайма. Поиск по веб-сайту музея показал, что Стивен Брэдли больше не является членом совета попечителей, хотя на недавнем приеме он числился среди почетных гостей вместе с Майклом Дугласом, Кэтрин Зета Джонс, Дэном и Донной Эйкройдами. Кейт принялась копаться в архивах новостей музея, старых страницах, на «Гугле» и нашла состав совета полугодовой давности. Да, и Стивен Брэдли, и Марк Рид — оба были его членами. Ее сердце забилось, она не знала — в панике или в радостном возбуждении.

Прежде чем копать глубже, ей нужно позвонить Блейку. Пол говаривал: «Делай все, чтобы добраться сразу до источника».

— Пожалуйста, скажи мне, что хотя бы ты звонишь не для того, чтобы поговорить о моем отце, — первое, что услышала она, когда он взял трубку.

Кейт попыталась сконцентрироваться, еще раз пробежалась глазами по заметкам в блокноте, но разнервничалась так, что забыла, о чем хотела спросить. Она сказала, что хотела предупредить Блейка о том, что работает над статьей о его отце и Марке Риде и об их исключении из членов совета попечителей музея. Слово «предупредить» у Пола звучало как-то убедительнее.

— Ты не можешь писать о чем-нибудь другом? — спросил он.

— Прости, но нет, не могу, — ответила она твердым тоном, хотя никакой уверенности не чувствовала. — Теперь, когда Пола больше нет, мне приходится вертеться как угрю на сковороде.

— Что ж, лучше ты, чем кто-нибудь другой. — И это значит, что ни Тим, ни Робин ее не обойдут! — Следует ясно дать всем понять, что мой отец признал свою ошибку, заплатил три миллиона долларов долга и пожертвовал двести пятьдесят тысяч в муниципальный детский благотворительный фонд «Искусство исцеляет». Марк продолжает утверждать, что он невиновен и, скорее всего, предстанет перед судом.

— Если подтвердишь слух о музейном скандале, я опубликую твою информацию, — сказала она, с радостью отметив, что у нее не дрожат руки.

— Что же, подтверждаю. Совет попросил отца покинуть состав попечителей, и он это сделал. Но я тебе этого не говорил. Официальное подтверждение тебе надо получить у агента отца.

Тим всю ночь провел в центре города в чьей-то квартире, нюхая кокаин в компании симпатичной скульпторши, молодого галериста и недавно разведенного наследника фармацевтической империи. Он ошибочно подумал, что, если продержится до последнего, скульпторша, которой надо оповестить публику о грядущей в следующем месяце выставке, поедет к нему — хотя он сейчас настолько одержим Зо, что почти не флиртовал. Он был самым привлекательным и самым бедным мужчиной в этой компании. Богачи потеют даже от простого сидения на месте, и на той вечеринке было кому потеть. Но как только наследник упомянул, что скупает предметы искусства для украшения перестроенного особняка в Бедфорде, скульпторша мгновенно потеряла интерес к Тиму. Наверное, он заслужил это — потому что солгал Зо, что не смог достать ей приглашение на ужин после показа. Она, скорее всего, догадывается, что это вранье. Он побоялся, что на мероприятие припрется Даниэль — она хвасталась, что встречалась с устроителем сегодняшнего мероприятия.

Надо было сказаться больным. С утренней редколлегии вернулся Чарли — он выглядел так, словно его только что пнули в живот, а потом хорошенько стукнули по башке.

— Надо было выпускать тот материал о Стивене Брэдли, — сказал он. — Сначала «Джорнал» обставил нас, а теперь — вот, и натпи шишки психанули не на шутку.

Он бросил на стол Тима «Экзаминер», сел и схватился за телефонную трубку. Тим открыл колонку Кейт, и у него перехватило дыхание.

Музей Гуггенхайма втихомолку попросил двух членов совета попечителей оставить свои должности. Финансист Стивен Брэдли и технический гуру Марк Рид были вынуждены на прошлой неделе отказаться от высоких постов в мире искусства, так как попали под следствие по обвинению в мошенничестве с налогами, — чтобы не платить высоких налогов, они на личных самолетах вывозили картины из Нью-Йорка. Обоим пришлось отстегнуть больше четырех миллионов долларов музею и департаменту образования. В то время как Брэдли сотрудничает с властями, Рид остается под следствием, и наши информаторы утверждают, что его дело через несколько недель окажется в суде. «Это было труднейшее решение — этически оправданный поступок сильно подкосил наши образовательные программы», — сказал менеджер по связям с общественностью музея.

Она покопалась и нарыла скандал даже внутри уважаемого городского музея. Неплохо для дебютантки, лихо она разыграла карту наивности. Да, несомненно — прямая и явная угроза. И папаша Блейка выставлен в гораздо более выгодном свете, нежели

Марк Рид, так что Блейк не в обиде. А черт с ними. Тим, как лучший друг Блейка и журналист «Колонки А», должен был получить эту статью на блюдечке с голубой каемочкой. Ну, зачем, скажите, охранять священных коров, если их молоко все равно достается кому-то другому?

Он позвонил на работу Блейку.

— Что еще она знала?

Статья явно была диверсией, нацеленной на то, чтобы не сказать чего-то более важного, что могло просочиться на свет. Чего-то, что теперь должен заполучить Тим. Так будет честно.

— Она не нуждалась в моей помощи.

— То есть ты ее поощряешь? Пусть она опережает меня без твоей помощи? Прекрасно. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.

Тим бросил трубку телефона, который мгновенно зазвонил. Он ответил, так как был уверен, что это Блейк, который хочет помириться.

Должно же ему повезти.

— В мой кабинет! — рявкнул в трубке голос Пузана так, что в коридоре ухнуло эхо. — Немедленно.