Босс Спор на любовь (СИ) - Дюбон Анжелика

– Он поспорил на меня.

– Охренеть. Уверенна?

Я вздохнула:

– Когда мы познакомились, то заключили пари на желания. Я проиграла. Потом всё завертелось…– я снова решила поплакать над своей судьбинушкой, даже запаслась салфеточкой. Но лысый адвокат со стороны мужчин сообщил:

– То есть, ты заранее знала, что трахнут тебя на спор. И тебе обидно стало не до, а после?

Я уставилась на лысое здравомыслие, постепенно возвращаясь к здравому смыслу.

Воскликнула в свою защиту:

– Да нет же, всё не так! Его друг пришёл и сообщил, что мой Марк рассказал ему, что поимел меня на спор. Понимаешь? Это нельзя перенести. Причём его друг решил что я дешёвка и пришёл за своей порцией.

– Твой Марк знает о визите друга?

– Нет, я сбежала. Да и какая разница. Раз друг знает о сути спора, значит Марк виноват.

– Ну ты и дура, прости небо мои годовые занятия просветлением в Тибете, – маэстро расхохотался, : – то есть какой то мудак выразил хреново мнение, принёс свой хрен к тебе в гости, а виноват Марк, причём сам Марк о визите ничего не знает. У тебя мозгов нет, это ясно. А язык у тебя есть?

– А? – я искренне не поняла куда клонит лысый покровитель всех сирых и убогих членоносцев.

– Разговаривать надо. Выяснять. Спрашивать.

– Постой, – возмущение во мне встало на дыбы: – то есть, Марк похвастал другу, что я досталась ему на спор и это ничего не значит?

– Если реально случилось именно это, то да, ты права. Ему надо снести яйца под корешок. Но! – маэстро приблизился ко мне: – Подумай. Не было ли чего нибудь необычного в тот момент. Сто процентов, была какая то нестыковка.

– Тебе то откуда знать…

– Ты другая. Не могла ты трахаться только потому, что проиграла. Такая, как ты, свою честь бы насмерть защищала. Такие, как ты, на книжках росли, на классике. На незапятной чести. Хотя всем этим классикам первым надо было кости переломать.

– А классики то в чём виноваты?

– Писали выдуманную пургу, а сами трахались с 12 лет и жёны у них были или жертвы тупоумия или трахучие тигрицы саблезубые.

– Ну хорошо, а Шекспир тогда чем плох?

– Шекспир умница. За три дня укокошил пять человек в пьесе, оттрахалал несовершеннолетних и очень жаль, что сам лично не был боксёром. А то воскрес бы и помог мне набить морду Тургеневу. Это ты его, тургеневской фигни начиталась. Теперь вздыхаешь тут.

Я вздохнула, зачем то добавила:

– Меня Таня зовут.

– Вот вот. Иди вспомни свою тёзку Онегинскую. Дуру, что в итоге свою жизнь просрала. Короче Таня, иди и подумай. А то по утрам будешь пить не эспрессо, а депрессо.

– Подумать о чём?

– Если у тебя есть доля сомнения, в этом сомнении надо разобраться. Само не пройдёт. Хочешь жить дальше весело и красиво, разберись сейчас, на месте. Не отходи от кассы.

– Эх, знать бы, что будет завтра, – я встретилась глазами с мастером в зеркале, вздохнула.

– Любой из нас всегда хочет знать, что будет дальше.

– А ты знаешь, что будет?

– Конечно. Через пару месяцев ты снова придёшь выпить со мной кофе и обновить цвет. Можешь раньше приходить за уходовыми процедурами. Всегда жду. На, – он двумя пальчиками (похожими на сосиски) протянул мне золотистую визитку: – Там мой телефончик. Максим меня зовут.

Я выходила не то, что счастливая, просто успокоилась. Думать ни о чём не хотелось. До дома тёти Сони пешком было далековато, я решила пройтись. Вечер тёплый. наплакаться ещё успею. Я же к тёте Соне приду, всё ей расскажу, конечно, плакать буду. А как же.

Подходила к дому. Свернула на аллейку, навстречу мне крался здоровенный джип. Два джипа! Я сразу узнала. Первая машина Марка, вторая его охраны.

Я встала как вкопанная.

Из машины выскочил мужчина, в которого я влюбилась всем сердцем. Только он об этом не узнает. Скотина!

Марк шёл ко мне, распахнув руки. Он что, обнимать меня собрался. Совсем обалдел?

Я опередила его, выкрикнула:

– Ну, и зачем ты тут? Придумал новое пари?

Он схватил меня, спрятал у себя на груди.Я вырывалась, пыталась колотить его, что-то выкрикивала. Всё тонула в его крепких объятиях, я даже шевельнутся не могла. Марк шептал мне в волосы:

– Как хорошо, что я нашёл тебя. Ты рядом, ты вот она.

– Ненавижу тебя, как ты мог. Твой друг решил, что я шалава.

– Нет, он не так решил. Вон он, сидит во второй машине, хочет тебе лично рассказать, как был не прав.

– Что? У него же свадьба.

– Главное, что не поминки. Идём, Таня. Человеку в больницу надо, или на свадьбу, хрен его знает где его поджидают.

– Я не хочу туда идти. Я боюсь.

– Серьёзно? – Марк не переставал целовать моё лицо, мешал мне говорить, дышал в губы: – Он тебя больше боится, ты ему кости переломала. Ну и Марат своей очереди ждёт. И я. И тётя Соня.

И надо же! К нам из подъезда бежала тётя Сонечка. Размахивала полотенцем:

– Таня, дитятко, ты чего в дом не идёшь? Ты плачешь?!– отпихнула Марка,: – Таки что, шлемазы, вам скучно живётся? Идём детка. Потом этих шлемазов перехороним.

– Тётя Соня, я вам всё объясню. – Марк пытался что то сказать.

из машины вышел Марат с огромной охапкой цветов, тётя Соня шлёпала их обоих полотенцем:

– Это шо за такое. Я тебе девочку без слёз отдавала? Смотрю в окно, моя кровиночка плачет. Ах ты шлемаз окаяный! – старушка лупила Марка полотенцем, досталось и Марату:

– Прибереги ваши цветочки на моё сердце. Оставьте себе на поминки! – бабуся разошлась, уже лупила обоих:

– Таки обоих порешу за Танины нэрвы. Ишь, удумали Таню расстроить. Всё, проваливайте и до завтра чтоб вас тут не было.

Мужчины отступили. Тётя Соня тащила меня за руку в дом:

– Идём, моя деточка, посчитаем, сколько они нам за наше здоровье должны.

Повернулась к парочке:

– Чтоб завтра оба ко мне на ковёр. Мы вас с Таней прощать будем, – обняла меня,: – Правильно, я этим шлемазам сказала?

Глава 42

Глава 42

Утром, спозаранку, Марк прибыл к нам мириться. Вошёл, следом за ним вскользнул Марат опустив голову. Марк притулился плечом к дверному откосу, Марат в тишине топтался рядом. Тётя Соня ненавязчиво осведомилась:

– А что, юноши, не отогреете ли моё сердце сигареткой? А то хочется мне пройти по вашим знойным лицам мокрым полотенчиком.

Марк улыбнулся и тут же вежливо угостил старушенцию сигаретой, Марат щёлкнул золотой зажигалкой.

– Вот что, бородатые детишки, – тётя Соня затянулась, выпустила дымок: – Мне есть дело до Тани. Скажу так: если вы, молодой человек, больны не Таней, то и лечите своё сердце за свой счёт.

Она ткнула сигаретой в Марка, потом посмотрела на Марата:

– Иди на кухню, я там за тебя возьмусь.

– Бабуся, не разговаривай с ними. Я их ненавижу, – всё это гневным шёпотом я шептала ей на ухо,: – особенно Марка.

– Ой, вей, с хрена ли? – седые брови над выцветшими глазами уверенно поползли вверх.

– Он рассказал друзьям, что выиграл меня на спор, чем открыл ворота в мой персональный ад.

– Ой, вэй, у всех мужчин свои недостатки. У этого поганый язык, так и что? Возьми бриллиантами.