Девушка друга (СИ) - Инфинити Инна

— Да не бойся, — Сеня считывает мои эмоции. — Я буду медленно ехать. И обязательно шлем, — протягивает мне в руки.

Я даже не знаю, как надевать мотошлем. Усмехнувшись, Арс водружает мне его на голову. Потом надевает шлем на себя и запрыгивает верхом на железного коня.

— Садись сзади и держись за меня.

В фильмах девушки не просто держатся за мотогонщика, а обнимают его обеими руками. Как хорошо, что перед поездкой на вечеринку я переоделась из короткой юбки в джинсы. Не знаю, как бы я залезла на мотоцикл в мини-юбке. Кое-как усевшись и поборов смущение, обнимаю Арсения за торс. Он тут же резко трогается с места и выезжает на дорогу.

Выброс лошадиной дозы адреналина в кровь заставляет мое сердце пропустить пару ударов. От страха я не просто обнимаю Арсения, а хватаюсь за него мертвой хваткой. Хочу закричать, чтобы немедленно остановился, а не могу. Ужас сковал горло колючей проволокой. Арсений обещал ехать медленно? Да он несётся как сумасшедший! Меня буквально сдувает с мотоцикла ветром!

— Медленнее! — хриплю, но Арсений меня не слышит. Я и сама себя не слышу из-за свистящего ветра.

Зубы начинают отбивать чечетку, я вонзаю в кожаную куртку Арса ногти. Количество адреналина зашкаливает. Меня рвёт в клочья. Я не испытывала большего ужаса. Раз за разом останавливается сердце, и я умираю. Перед глазами вся жизнь проносится: от воспоминаний о родных родителях до сегодняшней встречи с Владом в аэропорту.

Мозг подбрасывает картины, которые раньше не помнила. Разблокирует в памяти целый ряд событий. Я, родители и Влад едем на неделю в Грецию, на Крит. Я заплываю достаточно далеко и вдруг чувствую, как сводит ногу судорогой. В страхе понимаю, что не могу плыть. Меня охватывает паника, она усугубляет мое состояние. Я начинаю идти ко дну, не успев даже позвать на помощь. Меня накрывает с головой. Когда я уже мысленно прощаюсь с жизнью, Влад хватает меня за руку и тянет на поверхность. Я не помнила этого раньше. Знала, что был случай, когда я чуть не утонула, а Влад меня спас, но не помнила его. От шока мозг заблокировал то воспоминание. А сейчас от шока разблокировал. Еще одна картина. Я в больнице, очнулась. Смотрю по сторонам, в палате никого нет. Зову кого-нибудь, дверь открывается, заходят родители и Влад. Соболев садится возле меня и сжимает мою ладонь.

Арсений резко тормозит у коттеджа с громким звуком шин. Спрыгивает с мотоцикла, снимает шлем.

— Ну ты как?

Меня трясёт. В прямом смысле слова трясёт.

— Блядь, Арс, какого хрена!!??? — раздается со стороны голос Влада. — Ты охуел!?

Соболев вмиг оказывается возле нас. Снимает меня с мотоцикла и стягивает шлем.

— Вика сказала, что хочет покататься на мотоцикле. Ну я и прокатил ее. А что? Я не быстро ехал.

Я продолжаю трястись. По лицу бегут крупные градины слез, из груди вырываются какие-то нечленораздельные звуки. Влад прижимает меня к себе. Я падаю лицом в его грудь и... умираю во второй раз за последние десять минут. Тепло его тела проникает в меня. Запах наполняет мои легкие. Совершенно необыкновенный ни на что не похожий запах красивого, сильного и уверенного в себе парня.

— Не быстро!? — ревет Влад. — Ты под сотню гнал!

— Да разве это быстро?

— Ты больной или прикидываешься?

— Окстись, Соболь, я контролировал ситуацию.

— Чтоб больше не приближался к Вике со своим мотоциклом!

— А это Вика сама решит. Тебя там Ксюша не заждалась, кстати?

Я чувствую, как каменеют мышцы Влада. Его свирепое дыхание свистит у меня над ухом. Ксюша? Это та шатенка, с которой он выяснял отношения?

— Не твоё, блядь, дело.

Я понимаю, что нужно остановить ссору, иначе лучшие друзья перестанут быть лучшими друзьями. С огромным усилием заставляю себя выбраться из объятий Влада и сделать небольшой шаг в сторону.

— Я нормально. Со мной все в порядке.

Мой голос сипит, и, конечно, Влад улавливает это.

— В порядке? Да ты трясёшься до сих пор.

Это правда. Меня все еще потряхивает.

— Это с непривычки. Я же впервые села на мотоцикл. Скоро пройдёт.

— Видишь, — говорит Арсений. — Вика сама сказала, что в порядке.

— Всё, мы уезжаем, — Влад берет меня под локоть и ведёт к своей машине.

Я не сопротивляюсь и послушно на слабых ватных ногах шагаю за Соболевым. Он такой злой, что мне снова становится страшно. Я никогда раньше не видела Влада настолько злым, чтобы от тяжёлого свирепого дыхания чуть ли майка не рвалась. Прежде, чем Влад заводит мотор и уезжает, успеваю заметить, как на улицу выходит та самая Ксюша. Подходит к Арсению и что-то говорит, а потом провожает нашу машину взглядом. Влад едет не на много медленнее, чем нёсся Арс. Сцепил челюсть, впился взглядом в лобовое стекло.

— Ты бы сбавил скорость, — осторожно замечаю. — Это же коттеджный посёлок. Здесь должно быть ограничение.

— Вот скажи мне, чем ты думала!? — взрывается на весь салон.

Соболев будто ждал, когда я первой подам голос. Съеживаюсь, потому что от Влада исходят волны негодования.

— Да как-то само собой получилось, он пообещал, что будет не быстро...

Боже, до чего нелепо звучит. Чувствую себя маленькой девочкой, которую учили не садиться в машину к чужим, а она все равно села. Мне даже нечего сказать в свое оправдание. Могу, конечно, возмутиться, что я уже совершеннолетняя, умею сама принимать решения и все такое, вот только Влад прав. Чем я думала, когда садилась на спортивный мотоцикл к мотогонщику?

— Блядь, Вика, ты могла разбиться, ты понимаешь? Ты не знаешь Арсения, ты не знаешь, что он вытворяет на дорогах со своим мотоциклом. Тебе повезло, что он не поднял его на дыбы и не прокатил тебя так по всему посёлку на скорости двести километров в час!

Мама дорогая. Арс что, серьезно вытворяет такое на дорогах? Отворачиваюсь к окну, обхватываю себя руками за плечи. Меня почему-то знобит, хотя вечер очень жаркий и душный. Слезы колют глаза, я снова кожей чувствую разницу между Владом и собой. Он взрослый и рассудительный, а я абсолютно несамостоятельна. Впереди виднеется придорожное кафе. Влад тормозит у него и выходит из машины. Через несколько минут возвращается обратно с бумажным стаканом в руках.

— Согрейся, а то дрожишь вся, — протягивает мне в руки.

Это горячий чай. Чёрный с бергамотом, как я люблю.

— Спасибо, — робко благодарю.

Делаю маленький глоток и медленно успокаиваясь. Влад тоже уже спокоен. Задумчиво смотрит на дорогу, едва касаясь ладонями руля.

— Я вспомнила, как ты меня спас, когда я тонула.

Влад чуть дергается, услышав от меня очень неожиданные слова, отвлекается от лобового, бросает в мою сторону взгляд.

— Я же не помнила этого, — поясняю. — Из-за шока мозг заблокировал те события. Я только по рассказам родителей знала, что чуть не утонула, а ты меня вытащил. А сегодня я вспомнила, как это было.

Влад ничего не отвечает. Ну а что тут скажешь? Кроме того, что нефиг было заплывать так далеко. А эта картина сейчас так ясно стоит у меня перед глазами, как будто произошла вчера. Я даже чувствую боль в том месте ноги, где прихватила судорога. И чувствую на руке, как крепко Влад схватил меня под водой, чтобы вытащить наружу.

Делаю еще несколько глотков чая. Мы едем в тишине. За окном темнеет, в салоне света еще меньше. Горит только панель с кнопками и спидометром. Влад задумчив. Залезть бы в его голову и прочитать мысли. А впрочем, я все равно ничего не пойму. Его мысли — это один сплошной программный код.

— Вика, — вкрадчиво начинает после долгой паузы, — я обещал твоему отцу, что присмотрю за тобой и что с тобой ничего не случится. Я не сторонник запретов и ограничений, не хочу к ним прибегать. Пожалуйста, сохраняй здравомыслие. Ты достаточно взрослая для этого.

— Хорошо.

«Я не сторонник запретов и ограничений, не хочу к ним прибегать».

Я правильно поняла, что Влад считает себя вправе что-то мне запрещать? Я бы хотела возразить, поспорить, но чувствую колоссальную усталость. А еще я расстроена. Влад так строго отнёсся к тому, что я села на мотоцикл Арсения, потому что дал слово моему папе. А не потому, что сам за меня переживал. Вот и всё. Соболев просто присматривает за мной по просьбе моего отца. Если бы папа не попросил об этом Влада, ему было бы по фиг, куда и к кому я села. Поэтому не надо питать иллюзий, будто Соболев сам искренне испугался, что я могу погибнуть. Он всего лишь выполняет просьбу отца — присмотреть за мной.