Любовь, которую ты вспомнишь (СИ) - Сивая Рина

– Я, конечно, рада, что Диего и Сашка нашли общий язык, – подытожила мои всхлипывания Валерия, откидываясь на спинку дивана. – Но что вы будете делать дальше? Нам нужно вернуться домой, да и вам решить что-то со своим разводом.

Темы, о которых я запретила себе думать, хотя сама не так давно намекала на них Диего: дом и развод, две вещи, которые еще пару дней назад казались такими четкими и достижимыми, а сейчас меня пугали до дрожи. Потому что я снова начала это чувствовать: что мой дом там, где Ди. Но, что самое страшное, совсем скоро так начнет считать и Александр. Ведь он уже влюблен в своего отца. Сможет ли Саша с ним расстаться?

И да, развод. То, для чего я приехала в Испанию. То, из-за чего я пыталась ненавидеть Ди пару недель. То, что нужно было нам обоим, чтобы двигаться дальше.

Но теперь я не знала, где оно, мое «дальше». Куда я должна двигаться, чтобы угодить всем – и сыну, и мужу, и самой себе? Где то самое будущее, в котором я не останусь одна с разбитым сердцем?

Я жила без Диего пять долгих лет, и казалось, что я уже привыкла существовать без него. Но вот он ворвался в мою жизнь снова, и я опять не понимаю, кто я без него. И хочу ли я без него?

Найти в себе силы и разобраться в этом я так и не смогла, поэтому позволила себе просто плыть по течению. Да, я понимала, что все может обернуться еще большими проблемами, чем есть сейчас, но не могла себя заставить копнуть глубже, чтобы вскрыть ту коробку с чувствами, которые я испытывала к собственному мужу. Признаться ему в том, что до сих пор его люблю, хотелось каждый раз, когда Ди оказывался рядом. А рядом он оказывался практически постоянно.

Как Диего и обещал, он уделял сыну каждую свободную минуту. Мог приехать днем, чтобы пообедать с нами. Почти каждый день заезжал вечером, чтобы прогуляться по Барселоне или сводить Сашу на аттракционы. И с каждым днем время, которое Ди проводил с сыном, неумолимо росло.

Я понимала, что становлюсь лишней в их паре, но не находила в себе сил отпустить своих мужчин куда-то одних. Не потому, что не доверяла Диего ребенка. Потому что не хотела тем самым лишать себя общества мужа. Да, он приезжал не ко мне, а к сыну. Да, практически все время он общался с ним, а со мной – лишь на какие-то общие темы или темы, касающиеся Александра. Но одна вежливая улыбка, адресованная мне, и весь мир переставал существовать. Только Ди. И наш сын. Больше никого.

Мы не разговаривали о нашем будущем. Прошла целая неделя, за время которой Диего и Александр узнавали друг друга, и ни разу за это время не прозвучали слова «отъезд» или «развод». Не прозвучали во время нашего общения с сеньором Солер, зато все чаще их называла Лера, когда Саша отправлялся спать.

– Я понимаю, что сейчас ты в эйфории, – выговаривала мне сестра как-то вечером. – Но это все иллюзия, Аньчик. Недолюбовь какая-то и недоотношения. Не спорю, вы выглядите счастливыми родителями, но это до тех пор, пока между вами сын. Убери из этого уравнения Сашку, и что в итоге останется? Кто вы друг другу?

Я не знала ответов на эти вопросы, и на всем свете существовал только один человек, который мог бы помочь мне их найти. Но я откровенно трусила поднять тему наших отношений в общении с Ди.

Зато я видела, насколько раскрепощенным он становился в нашем присутствии. Определенно, так на него влиял Александр, имя которого с разрешения сына Диего теперь сокращал на испанский манер, но и со мной Солер вел себя иначе. Не было никакого напряжения, не было неловкости или недоверия. Мы были как давние знакомые, добрые приятели, почти друзья, которые могли пошутить, обсудить что-то личное или пожаловаться друг другу.

Правда, жаловалась в основном я и лишь на то, что все разговоры в нашем номере теперь сводились к одному: папа то, папа это. Ворчала я, конечно, не зло и с улыбкой на лице, а еще только для того, чтобы Диего улыбнулся мне так, как это умел делать только он: немного хитро, немного задорно, и до одури соблазнительно.

Я заметила, что он чаще стал касаться меня. Какие-то мимолетные прикосновения, всегда оправданные необходимостью – он помогал мне выйти из машины или спуститься по лестнице, приобнимал за талию, когда открывал передо мной дверь в заведение, или придерживал за руку, привлекая к чему-то внимание. Но каждое такое прикосновение длилось больше, чем должно было. Совсем на чуть-чуть, на секунду или две, почти не заметно, но… сначала я была уверена, что мне показалось. Что я приписываю то, чего на самом деле нет, из-за своих чувств к Ди. Но мои сомнения развеяла Лера, однажды присоединившаяся к нам за обедом. Тогда Диего, отодвинув передо мной стул и дождавшись, пока я усядусь, будто невзначай провел ладонью по моему плечу. Он не первый раз так делал, а я не первый раз уговаривала себя, что это ничего не значит. Но, поймав пристальный взгляд Леры с другой стороны стола, которым она провожала руку Ди, я вдруг поверила: нет, мне не показалось. И все то время, пока я пыталась не обнадеживаться, Диего оказывал мне знаки внимания.

Делал ли он это осознанно, или выходило спонтанно? Солер всегда был вежливым по отношению к женщинам, уж в этом пожаловаться на воспитание Габриэллы Солер было нельзя. Но как понять, поступал ли Диего так со всеми, или только со мной? Как узнать, что именно он закладывал в свои действия? Было ли это банальным проявлением вежливости или отражением его чувств ко мне?

Очевидно, нужно было просто набраться смелости и спросить, но как раз смелости-то и не хватало. И я просто позволяла Диего все, и наверняка позволила бы большее, если бы он того захотел.

Но Ди ничего не предлагал. Он вел себя подчеркнуто вежливо, радушно и с явной симпатией, но не более того. И если бы не его прикосновения, каждое из которых заставляло мое сердце трепетать, словно впервые влюбленное, я бы решила, что ничего особенного между нами и не происходило.

Но я чувствовала, что что-то происходит. Только никак не могла это объяснить.

Глава 39.

– Мама, мама! – несущийся со всех ног Саша отвлек меня от очередных запутанных мыслей.

В этот раз мы пошли на пляж все вместе – я, Диего, Александр и Лера, и это было худшим из моих последних решений. Потому что один вид Ди в плавках лишал меня мыслей, силы воли и последних остатков здравого смысла. Когда он начал раздеваться, я банально пялилась на него, позабыв про том, кто мы, где и в каких обстоятельствах. Лерке пришлось потянуть меня за локоть, чтобы отвлечь от тела, которое все еще будило во мне вполне определенные желания.

– Аккуратнее, весь шезлонг слюнями закапаешь, – приспустив очки на нос, сверкнула в меня насмешливым взглядом сестра. Кажется, я смутилась впервые за долгие-долгие годы.

Но как можно было не смотреть, когда Диего – все еще самый красивый мужчина в моей жизни? И эти чувства – восторга и трепета, нежности и да, любви – только крепли, когда мой муж подхватывал нашего сына на руки или бегал с ним по кромке моря, поднимая брызги.

– Папа хочет покатать нас на лодке, мам! – падая коленями в песок рядом со мной и Лерой, почти кричал Саша. – Мы же поедем, мам, поедем? Да?

Я растерянно переводила взгляд с сына на подходящего Диего и обратно. У меня остались не самые приятные ассоциации с яхтами сеньора Солер, поэтому моим первым решением был категоричный отказ. Но до того, как я успела облачить его в слова, вперед вышел Ди.

– Это новая яхта, – глядя мне в глаза, произнес он, опускаясь на песок рядом с сыном. – Обслуженная и осмотренная специально обученными людьми. Даю слово, она в полном порядке.

Вероятно, страх повторения той истории, что уже произошла с Диего, настолько явно проступил на моем лице, что Солер легко его считал и попытался нивелировать. Но у меня, кажется, стойкая неприязнь к слову «яхта».

– Не знаю, – неуверенно начала я, не представляя, как именно обозначить свои сомнения. – Не думаю, что это хорошая идея.

– Ана, – Ди неожиданно подался вперед и накрыл своей горячей ладонью мою коленку. Мою обнаженную коленку! Ведь кроме купальника на мне не было ничего. – Мы просто пройдемся вдоль берега. Клянусь, никакого открытого моря. Дойдем до какого-нибудь тихого уголка и искупаемся в тишине, а потом вернемся обратно. Пара часов, не больше. Идет?