Иголки да булавки (СИ) - Эн Ворон

— Кем? — не поняла Екатерина.

— Есть у нас в городе местный блогер, называет себя «городской доброхот», — пояснила Татьяна. — Рассказывает у себя в соцсетях местные новости, сплетни, курьезы, скандалы и так далее. Снимает короткие видео.

— Вот и вы нам также наснимаете и покажете, — воодушевленно произнесла Ангелина, — нам всем будет очень интересно.

Известие о предстоящей поездке в столицу быстро разнеслось по подразделению, вызывая завистливые мысли и вздохи. Единственный, кто остался равнодушен к грядущей командировке, так это Платон. Для него это было лишь временным возвращением домой. Гораздо больше его занимали иные вопросы, но в дверь кабинета вежливо постучали, а значит, в рабочий процесс кто-то пытался вмешаться.

Оказалось, что это вернулась Корчук. Совсем иной походкой, нежели она рассекала по родным коридорам, Аполлинария подплыла к менеджеру по оптимизации. Пошла она и дальше — уселась прямо на край стола, закинув ногу на ногу и направив в сторону Платона острые коленки.

— Я хочу поговорить, — почти томно заявила Корчук.

— У меня много работы, — холодно предупредил Платон, скользнув взглядом по оголенным ногам, выставленным прямо перед ним.

— Как всегда. У всех работа. У меня тоже. А я как раз и пришла по работе.

Платон, успевший нырнуть глазами в монитор компьютера, без всякого интереса произнес:

— Ты сидишь неподобающим образом, потрудись переместиться на стул.

— А что, так здесь разрешается сидеть только Мариночке? — недовольно вскинула голову Корчук.

— Никому не разрешается, — холодно ответил Платон. — Пересядь на стул. Пожалуйста.

Аполлинария фыркнула, но просьбу выполнила. Ничто не помешало ей и тут закинуть ногу на ногу, чтобы вернее поддержать свои аргументы.

— Я тоже хочу на выставку в Москву, — сказала она.

— Зачем? Выставка совершенно не касается твоей сферы, — произнес Платон, продолжая что-то печатать на компьютере.

— А я не собираюсь всю жизнь прозябать в бухгалтерии. Я намерена расширять свои профессиональные интересы и возможности. Когда ты займешь место руководителя нашего подразделения, я могу стать начальником производства.

— Начальником производства? — переспросил Платон.

— Считаешь, я не справлюсь? — усмехнулась Корчук. — Начальник производства из меня выйдет не хуже, чем из Темниковой.

— Это ее профессиональная сфера, — заметил Платон, все также не глядя на собеседницу, чем показывал, как несерьезно относится к разговору.

— Ну и что? Ты тоже не специалист в швейном деле, но это не мешает тебе руководить нашим подразделением.

— Я руковожу не один.

— Да, конечно. Официально. Но всем и так понятно, что за главного сейчас ты, а Мариночка самое большее — твой заместитель. Я считаю, что с ролью твоего заместителя точно справлюсь. Но мне бы хотелось попасть на выставку в столицу за счет компании. Хорошая возможность для меня узнать новые направления развития легкой промышленности, познакомиться с нашим столичным руководством, пообщаться с нужными людьми. Все это мне будет очень полезно для профессионального роста.

— Интересные у тебя планы, но не в этот раз, — безэмоционально произнес Платон. — Мне там нужны уже состоявшиеся специалисты, а не будущие.

— Специалисты у тебя будут из конструкторского отдела. Возьмешь в Москву меня, а Мариночку оставишь здесь. Пусть побалуется единовластием.

— Я уже сказал. Предстоит не развлекательная прогулка, а серьезное рабочее мероприятие. Мы должны выставить настоящих профессионалов и быть готовыми ответить на любые вопросы. Там будет не до красивых видов, — и Платон снова скользнул взглядом по вызывающим коленкам.

— Твоего решения не изменит то, что я заболею от расстройства, вызванного отказом, и не смогу танцевать?

— Не изменит, — не задумываясь ответил Платон, снова погружаясь в работу.

— Так и быть, — тихо проговорила Корчук.

Марине досталось писать аннотацию к изделиям для выставки. Хвалебные слова сплетались с техническими терминами и упорно выстраивались в сложные для восприятия конструкции. Множественные корректировки расшатывали стройность сооружения, и тогда Марине приходилось писать все заново. Погружение в состояние творчества умудрилось пробудить то, что дремало на задворках сознания, и полезли страхи, планы, отложенные дела и забытые мечты, общая неудовлетворительная оценка своей жизни и тревоги от смутных перспектив. Такой сумбур и какофония отвлекали и истощали, заставляя в первую очередь бороться с собой, и уже во вторую — слагать хвалебные вирши своим товарам.

Сотрудницы конструкторского отдела разошлись по домам, а Марина все продолжала выстукивать на клавиатуре то, что поведает о ее творениях наилучшим образом.

— Привет, — влетело в творческий хаос и смешало все окончательно.

Марина подняла голову. В дверях отдела стоял Денис с двумя мотоциклетными шлемами в руках и солнечно улыбался.

Несмотря на совершенно безрадостное настроение, Марина невольно улыбнулась в ответ.

— Привет, — обронила она. — И, наверное, до свидания уже. По домам пора.

— Задерживаешься?

— Не знаю. Наверное. Немного.

— Я могу подождать и подвезти тебя, — предложил Денис.

В первое мгновение Марина подумала, что сегодня очень удачно надела брюки, потом представила, как будет здорово мчаться куда угодно, прижимаясь к мужественной спине Дениса и ни о чем не думать. Сердце тоскливо сжалось. Захотелось тепла, единения, любви.

— Нет, — перечеркнула свои неуместные фантазии Марина. — Работа может затянуться. Не надо меня ждать.

Денис погрустнел, кивнул и покинул кабинет. Марине стало еще более тоскливо. Что она получает в результате своего упорства? Одиночество и деспотичное главенство работы в жизни. И все же именно это Марина продолжала считать правильным, ведь у них с Денисом ничего не может быть, зачем же дразнить мальчика.

Еще с час Марина сражалась со строптивыми словами и корявыми фразами, пока не слепила аннотации в более-менее приемлемый текст. Насильно оторвав себя от кресла и компьютера, Марина оставила кабинет, процокала каблуками по затихшим коридорам, пересчитала ступени на лестницах, вышла на улицу и вдохнула теплый вечерний воздух полной грудью. Лето догорало, а Марина его так и не распробовала. И уже направившись прочь, она заметила у обочины мотоцикл и сидящего на нем Дениса. Молодой человек сложил руки на руле и оперся о них подбородком, несомненно кого-то ожидая. При приближении Марины Денис поднял голову, как делает это пес при появлении хозяина, и точно также довольно замахал бы хвостом, если бы тот был.

— Надеюсь, ты передумала, — сказал Денис, тепло улыбаясь и кивая на второй мотоциклетный шлем.

Марина притворно осуждающе вздохнула и согласилась.

— Куда везти? Домой? — спросил Денис, очень надеясь на отрицательный ответ.

— Давай сначала покатаемся, — предложила Марина. — Хочется после работы развеяться.

— Хорошая идея, — обрадовался Денис. — Покажу тебе красивые места. Ты же не против за город? Недалеко.

— Не против, — ободрила его Марина.

Пока молодые люди неслись по городским улицам, Марина еще сдерживалась, сидела прямо, едва обхватив Дениса за талию, чтобы не упасть, но когда они уехали с оживленных улиц, она отбросила осторожность и крепко прижалась к его спине. На душе стало удивительно хорошо и спокойно, сердце отогрелось, взволнованно застучало, по телу приливами помчались нежность и томление. На пике накатывающих волн, Марина даже немного подрагивала, пытаясь удержать рвущиеся на волю чувства.

Денис неожиданно остановил мотоцикл.

— Извини, я сразу не подумал. Возьми мою куртку, — предложил он, снимая кожаное облачение. — Тебе же холодно. Жмешься ко мне. Дрожишь.

«Знал бы ты почему», — с тоской подумала Марина, но отказываться не стала.

Так ее и Дениса теперь разделяла лишь тонкая ткань летней одежды.

Прогулка продолжилась. В целом мире остались только они, мотоцикл и бесконечная дорога.