Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли

— Нет, в этом нет необходимости.

Боль затопила мою грудь. Это было иррационально и глупо, я ведь не собиралась оставаться здесь, но, тем не менее, дверь, которую я так взволнованно рассматривала как возможность, просто захлопнулась у меня перед носом.

Не сказав больше ни слова, я вышла из тату-салона и зашагала по улице, позволяя Уэсу догнать меня. Я была голодна и мне все еще хотелось поговорить с этим мужчиной по-взрослому, поэтому направилась к ресторану с красными навесами. По пути я старалась укрепить стены вокруг своего сердца. Хватит вестись на слова Уэса, его взгляды и прикосновения. Я хотела обсудить, как продать собственность, узнать, что он скрывает, и убраться отсюда к чертовой матери.

Обойдя здание, я нашла вход, над которым симпатичными буквами было написано название бистро.

«У Клары».

Хозяйка вежливо, но сдержанно улыбнулась, потянулась за меню… а затем ее лицо преобразилось, когда она посмотрела за мое плечо. Голубые глаза загорелись, алые губы растянулись, а пальцы вцепились в длинные черные волосы. Я поняла, даже не оборачиваясь, — в ресторан вошел Уэс.

— Привет, Джулс, столик на двоих, — его голос разнесся по небольшому залу. Макс снова ткнулся носом в мой бок.

Бедняга. Не его вина, что этот идиот держал его поводок, а я уже дважды его бросала.

Я попыталась выдернуть поводок у Уэса, но тот свирепо посмотрел на меня в ответ и сжал его еще сильнее.

— Конечно… На веранде, я полагаю? — Джулс усмехнулась, доставая второе меню.

Уэс кивнул, и мы последовали за ней на улицу. Нас усадили за столик на двоих. Макс нашел миску с водой, осушил ее и со стоном плюхнулся рядом.

— Твой обычный напиток, Уэс? — Джулс наклонилась над столом, демонстрируя декольте. Похоже, она расстегнула лишнюю пуговицу где-то между моим входом и тем, как мы уселись за столик.

— Да, спасибо. И можно фирменную грудинку, две порции, плюс луковые кольца.

Джулс бросила на меня быстрый взгляд, будто стараясь не обращать внимания на мое присутствие, кивнула и ушла.

Я развернула приборы.

— Часто тут бываешь?

Уэс взял стеклянную бутылку с водой и, ухмыляясь, налил нам по стакану.

— Рэд обожает это место. Я прихожу сюда с ней и Бруксом, и с теми, кого они подсовывают мне на свидания. Они пытаются сделать меня более человечным и менее раздраженным. Говорят, я слишком много работаю и у меня нет личной жизни.

Это заставило меня улыбнуться. Рэд и Брукс были забавными, и образ Уэса, сидящего за одним из маленьких столиков с этими двумя и какой-то девушкой, неловко пытающегося разговаривать, был просто уморительным. Брукса нельзя было брать в приличные места, а если добавить Рэд в эту неловкую ситуацию — наверняка это был полный хаос.

— Что? — спросил Уэс, улыбаясь мне поверх своего стакана.

— Просто представила. Должно быть, здорово, когда они устраивают тебе свидания. С кем-то сошелся?

Он улыбнулся, и весь тот солнечный свет, которого мне не хватало, вернулся, заставляя сердце пропустить удар.

— Нет. Рэд и Брукс спорили перед бедными девушками о какой-то фигне, и те чувствовали себя не в своей тарелке. Еще они не давали им вставить слово. Одна потом попросила мой номер, предложив переспать.

Мне не стоило спрашивать, чем это закончилось, но я все равно спросила.

— Ты согласился?

Его взгляд встретился с моим, и в животе снова стало тяжело. За те годы, что мы не виделись, я спала с другими, так что было логично предположить, что он тоже. Но мысль о нем с кем-то все еще лишала меня дыхания.

— Ты правда хочешь знать, Калли? Потому что я, блядь, не хочу слышать ни о ком из твоих. Не хочу знать, ждет ли тебя кто-то в Вашингтоне, помолвлена ли ты или вышла замуж. Даже если какой-то незнакомец поцеловал тебя на Новый год — мне плевать.

Я отхлебнула воды, пытаясь избавиться от кома в горле, медленно осознавая его слова и пытаясь решить, что сказать дальше. Но это было бесполезно. Мой мозг и сердце сегодня жили своей жизнью.

— Почему? Если ты давно забыл меня, как говорил, то почему тебя это должно волновать?

Уэс наклонился ближе, сверля меня взглядом.

— Потому что для меня все это принадлежало мне. Каждый поцелуй. Каждый стон. Каждое прикосновение. Все, что ты делала эти семь лет, должно было быть моим. Ты украла у меня целую жизнь, Калли. Прости, если я не хочу слышать про какого-то Крейга, который заявился в твою квартиру в полночь, а потом еще дважды стучался в дверь.

Секундочку… Моя спина выпрямилась, по рукам побежали мурашки.

— Или про ублюдка по имени Джо, который подцепил тебя на фермерском рынке и затащил к себе, где ты пробыла до полуночи. И уж точно не хочу знать про какого-то ковбоя, который нашел тебя на родео и решил, что имеет право трахнуть в кузове своего пикапа.

О боже.

Слезы жгли глаза, ноздри трепетали.

Как он мог…

— Уэс… — мой голос дрогнул, когда появилась Джулс с луковыми кольцами, прерывая момент. Я опустила голову, скрывая свои эмоции. Слезы застилали глаза, а его признание перевернуло все с ног на голову.

Когда она ушла, я посмотрела на него, сжав челюсть и изобразив суровость.

— Как ты… — это все, что я смогла выдавить из себя, но хотела спросить, следил ли он за мной, потому что он только что рассказал — с ужасающей точностью — о каждом сексуальном контакте, который у меня был за последние семь лет. Их было немного, ровно столько, чтобы разрушить мое самоуважение. Каждый раз, когда я с кем-то спала, это был способ убедить себя, что я забыла Уэса, и каждый раз я сравнивала их с ним. Каждый раз все заканчивалось неудачей, и я эмоционально отключалась. Мне было интересно, знал ли Уэс о тех, кто продолжал мне писать, кто хотел от меня большего, но у меня просто не было сил, чтобы дать им это.

Уэс смотрел на меня, и через несколько напряженных секунд прошептал:

— Лучше спросить — как ты могла?

Я почувствовала себя так, словно мне дали пощечину.

— О чем ты? Мы расстались… прошли годы, Уэс.

Его челюсть двигалась так, словно он жевал стекло, и внезапно в его взгляде появился блеск.

— Ты ушла от меня, Калли. Ты покончила со мной. Я хорошо к тебе относился, не давал гребаного повода уйти. Но ты двинулась дальше.

Я фыркнула, швырнув салфетку на стол.

— И что, Уэс? Ты такой, блядь, идеальный, что сам не спал ни с кем? — Потому что я знала — он не мог возглавлять клуб моего отца и не спать с кем-то. Я выросла, принимая секс и наготу как часть жизни, а не что-то особенное, и не придавала этому особого значения. Пока не встретила Уэса и не поняла, что это может значить больше.

Внезапно он наклонился так близко, что наши носы почти соприкоснулись, и прошипел:

— Нет.

Его взгляд скользнул по моему лицу, остановившись на губах.

— Я не мог прикоснуться к кому-то после тебя. Ты была первой, и, черт возьми, останешься единственной… После того, что было между нами, другой быть не может.

У меня так сдавило грудь, что стало трудно дышать.

Слезы текли по лицу, и причина, по которой я когда-то бросила любовь всей своей жизни, теперь стала казаться незначительной. Я скучала по нему. Любила его. Это никогда не прекращалось, но расстояние разделило нас, бросив на противоположные стороны мира, не давая возможности вернуться друг к другу.

Я смотрела на него, он на меня, и когда принесли еду, мы ели в полной тишине. Что я могла сказать? Он ни к кому не прикоснулся за прошедшие годы, а я — да. Почему меня от этого тошнило? Внезапно еда потеряла вкус, я лишь водила вилкой по тарелке.

Я не только стала злодейкой, которая разрушила наши отношения, но и той, кто стала жить дальше. Я ненавидела себя, и лекарства не было. Но в глубине сердца шевелилось предательство его бездействия. Почему он не пришел за мной? Не попытался вернуть? Это значило больше, чем любой физический контакт.

Уэс оплатил счет, и мы поехали обратно. Мы не говорили о том, что я нашла в библиотеке или чем-то еще. Я не знала, как заговорить об этом. Уэс признал, что не хотел двигаться дальше физически, но я не сомневалась, что эмоционально он давно отпустил меня.