Босс Спор на любовь (СИ) - Дюбон Анжелика

Мне, конечно, идиотские гладиолусы совсем не нравились, но кто давал право Марку раскидываться моими комплиментами! Скотина двухметровая! Я с грустью смотрела на смятые цветы, вспомнив лицо парня, подарившего их на ступеньках на входе (Дима, кажется) . Парнишка в светлом плаще, плечистый, симпатичный, назначил мне свидание в столовой и, помнится, мне было очень приятно. А этот гад Соколов помял мои бедные цветочки!

Я подскочила к нему:

– А вот не надо мне портить настроение! Я и сама умею отлично его испортить.

– Что?! – глаза босса потемнели.

Сознание нервно шептало мне голосом Лукашенко на ухо: “ Беги! Дура!”. Но упрямство твердило:” Стой на своём, Таня”!

– Ты проиграла пари, договор дороже денег. Первое условие это твоя работа у меня. А второе… Идём!

Он дёрнул меня за руку, потащил за собой.

Мы оба оказались за дверью, там в коридоре, сделав вид, что занята чем-то архиважным, Поппинс рылась носом в какой-то папке. Сделала вид, что не видит нас, даже не шелохнулась, когда мы промчались мимо неё.

– Да что вы таскаете меня, Соколов, как шарфик, забытый в рукаве.

– Как какой шарфик? – Соколов не остановился, волок меня всё быстрее.

– Шарфик такой. Это когда всунул его в рукав и забыл. А потом идёшь, он свесился, ты не замечаешь, зато его все видят…

Договорить я не успела. Соколов остановился, я врезалась ему в грудь:

– Ты нормальная? Причём тут шарфик. Контракт с тобой на год. На зарплату в охеренную сумму и не менее серьезную ответственность. Причём тут шарфик? Прибил бы!

– А куда мы бежим? Опаздываем на мои похороны? – Я прищурившись смотрела на разбушевавшегося блондина. Видела, как у него раздуваются ноздри. Это был взгляд человека, когда ромашка не помогает, а коньяк закончился.

– Ты замолкнешь?

Вопрос он мне задал внутри лифта, когда захлопнулись двери и мы отправились на 32 этаж. Я ждала нападения, помахала в воздухе скрюченными пальцами наподобие завзятой кунг-фуистки, изображающей тигра в паркинсоне:

– Только попробуй поцеловать!

– Ой, боюсь-боюсь… Ты совсем одичала, Боровикова. Мы на работе и держи себя в руках. Сама не приставай ко мне!

Он говорил серьёзным голосом, но в глазах скакали весёлые лучики.

И как только я расслабилась, тут же скрутил меня, впился губами, прикусив мою нижнюю губу:

– Ещё?

Глава 24

Глава 24

И как только я расслабилась, тут же скрутил меня, впился губами, прикусив нижнюю губу:

– Ещё?

Я зарычала, сжав кулаки и наклонив голову. Сама незаметно зализывала на губе место его укуса, – вот же гад!

– Идём, – Соколов взял меня за руку, подвёл к двери, где висела табличка: секретарь по связи с общественностью. Пока без фамилии и дверь в кабинет была открыта.

– Вот, смотри, стрекоза, здесь всё новое. Технику ещё не подключили и обставишь потом по своему усмотрению. Каталог мебели и канцелярской херни у тебя на столе. Что скажешь?

– Иди к чёрту!

– Так, едем обедать.

– Мне здесь в столовой нравится. Опять же бесплатно. И, кстати, у меня там свидание.

– Не обсуждается. Нам надо ещё в одно место поехать.

– Сказала, не поеду!

– Идём уже, неугомонная стрекоза. Если я тебе так противен, можешь даже не разговаривать со мной за обедом. Я вообще отвернусь. Потом заедем в одно место по работе.

Меня снова тащили за руку, в конце-концов мне надоело сопротивляться, тем более правда пора было обедать. Я выдернула руку из его лапищи:

– Всё, я сама пойду.

Действительно, до машины добралась на своих двоих и никто меня не тащил за руку. Ехать пришлось недалеко, мы буквально свернули через две улицы, прибыли в закуток, никто бы не подумал, что здесь находится ресторан. Да какой!

Мы поднялись на второй этаж, нам накрыли на террасе. Мне на ноги положили тёплый плед, в спину дул горячий воздух из калорифера, было необыкновенно тепло, приятно, тихо. Открытая балюстрада выходила во внутренний дворик. Несколько кадок с самшитом, маленький прудик с толстенными красно-белыми декоративными карпами.

– Нино, вы уже открыли прудик с рыбками? – Марк говорил с пожилой женщиной, она ласково улыбнулась мне, я тоже поздоровалась.

– Воду им чуть чуть греют, иногда они мёрзнут, становятся вялые, как поленья. Редко выпускаем, сейчас для тебя дорогой, запустили, чтоб твоя девушка улыбнулась.

Я от смущения чувствовала, как у меня румянец рванул по щекам.

– Что будешь кушать, Танечка, – Нино смотрела на меня, положив руки на животе. Я от удивления открыла рот, тут моё имя знали?

– Спасибо вам, тётя Нино, что дадите, я всему рада.

– Ай, молодец, вот и умница. Я тебя порадую. А пока Гиви позовём, пусть согреет моих гостей.

Женщина пошла в дом, что то говорила на своём языке. Показался молодой парнишка, лет 14, принёс поднос с большими керамическими кружками. Над ними плыл восхитительный аромат глинтвейна, замешанного на апельсине. Ром буянил своими красками в обжигающем напитке, сахар добавлял жара, от одного глотка я сразу согрелась и успокоилась.

Приятно было сидеть рядом с красавчиком Соколовым, тем более он молча смотрел на воду. А я смотрела на него. Белокурые волосы чуть разметались на ветру, ровный нос, чёткая, жёсткая линия подбородка и взгляд… Я скоро привыкну к этому небожителю, вот найду другую работу, уволюсь и начну скучать без него и без наших скандалов..

Держала двумя руками кружку с глинтвейном, губами касалась кусочков фруктов, тянула в себя необыкновенный коктейль и просто наслаждалась тишиной.

Сначала нам подали горячие полотенца, а потом передо мной появилась тарелка с хинкали. Я так давно хотела попробовать эту вкусноту, и вот она передо мной. Я в предвкушении разглядывала совершенство из тонкого теста, через которое просвечивала начинка. У меня от аромата закружилась голова, я не знала, как подступиться к ним, лисой облизывалась и не решалась начать есть.

– Вот так надо, – Марк ухватил хинкали за хвостик, надкусил с краешка, потянул в себя бульон. У него получилось так аккуратно, я тут же попробовала и дальше время остановилось. Горячий сок брызнул на язык, обжигая приятным теплом и перцем, специями… Доев последний хинкали, я не удержалась, облизнула пальцы, заметила как Марк улыбаясь смотрит на меня.

– Ты прелесть, Таня. Смотреть на тебя одно удовольствие. Глаза горят, щёки раскраснелись.

– Марк, это обалдеть, как вкусно! Я чуть язык не проглотила.

– А теперь хачапури, – тётушка Нино сама вынесла глиняное блюдо.

Аромат свежеиспечённого хлеба щекотал ноздри. Я даже не собиралась сопротивляться такому количеству еды, могла бы, проглотила всё это вместе с блюдом. Я отламывала кусочки, золотистые нити расплавленного сыра тянулся густыми прядями. Хрустящая корочка таяла на языке, смешиваясь с божественным сливочным вкусом.

– Нино, это невозможно как вкусно, – я всё ела и ела и меня не смущало, что Марк с Нино смотрят на меня и улыбаются. Я даже готова была рискнуть репутацией, пусть думают, что я обжора. Сами виноваты. Слишком вкусно.

– Танечка, приходи ко мне. Одна приходи, с подружками приходи. Я тебе всегда буду рада.

Мы обнялись на прощание с тётей Нино. Спускались по ступеням, Марк притянул меня к себе, прошептал на ухо: