Невольница (СИ) - Шагаева Наталья

Глава 14

Таисия

Боже, как же хочется, чтобы мне напрочь отшибло память. Было бы гораздо проще, если бы я ничего не помнила о событиях прошлой ночи. Тогда мне не пришлось бы испытывать стыд. Но, увы, я помню всё до мельчайших деталей. Единственное, что я не могу вспомнить, — это как уснула на этом диване.

Помню, как мне хотелось пить, и я испугалась, почувствовав, как немеют губы. А потом всё…

И вот наступило утро.

Слава богу, я укрыта пледом. Натягиваю его до самого горла, хотя в комнате и так жарко. Сглатываю. Чувствую себя так, словно выпила много вина, а потом меня изнасиловали.

Ой, мамочка!

Я же сама его спровоцировала.

Я могла сказать «нет». Могла оттолкнуть, но почему-то всё ему позволила.

Хватаюсь за шею, вспоминая подробности вчерашней ночи. У меня ведь, по сути, и секса-то в жизни не было. Со своим первым парнем мы занимались этим несколько раз, но это было не так извращённо, как вчера…

Сглатываю, чувствуя себя шлюхой, которая просто отдалась взрослому мужчине. Не за деньги, конечно, но я купилась на его вкрадчивый низкий голос, пронзительные глаза, запах, прикосновения. Алкоголь отключил мне гордость, страх и ненависть. Я словно под гипнозом делала всё, что он говорил. Та самая кукла, которую он обещал не сломать. Теперь жалею, что напилась, хотя вчера на стрессе мне казалось, что нужно отключить мозги.

Отключила…

Заодно и совесть, и гордость тоже выключила.

Сажусь на диван, спускаю ноги на пол и укутываюсь в плед. Тихо поднимаюсь, чтобы сбежать в ванную и там предаваться самобичеванию, но снова падаю на диван, прикрывая глаза, и притворяюсь спящей. Не знаю, как смотреть в глаза этому подонку. Я в полной растерянности. Что бы я ни сказала ему сейчас, как бы ни обвиняла, он прекрасно помнит, как я испытывала оргазмы ночью.

Не тянет на насилие, не правда ли?

Почти не дышу, когда слышу, как Гордей подходит к креслу, скрип кожи, звук чего-то, поставленного на столик. Чувствую на себе его взгляд.

Что этот мерзавец сейчас думает обо мне?

Очевидно, что я не самое лучшее, что произошло в его жизни.

Он воспользовался моей беспомощностью и опьянением, чтобы развлечься. Почему нет, если я не против?

Мне становится так противно от себя, что начинает тошнить.

— Я знаю, что ты не спишь, Таисия, — произносит Гордей с усмешкой в голосе.

Весело ему. Конечно, чего не веселиться. Он зачетно и извращенно вчера потрахался.

Распахиваю глаза. Гордей сидит в кресле напротив. Такой весь бодрый, свежий и харизматичный. В белой футболке, обтягивающей торс, играет в пальцах баночкой с таблетками. Достает одну большую таблетку желтого цвета и кидает ее в прозрачный стакан с водой. Вода начинает шипеть, растворяя таблетку. Наблюдаю за пузырьками.

— Выпей, как растворится.

— Что это? — интересуюсь я.

— Аспирин, витамины, сорбенты.

— Ясно, — бурчу я. Даже не сопротивляюсь. Эта чудо-таблетка как нельзя кстати.

Сажусь под его взглядом, прикрывая тело пледом. Хотя чего он там не видел. Но…

Беру стакан, выпиваю сладко-горькую жидкость, пахнущую апельсином. Мне кажется, я готова сейчас продать душу за стакан холодного свежего апельсинового сока.

— Как самочувствие? — иронично интересуется он у меня.

Не отвечаю. Молча встаю, придерживая плед на груди, и демонстративно ухожу наверх.

Не хочу я с ним разговаривать. Хочется побиться головой о стену или порыдать. Но меня никто не насиловал…

Долго принимаю душ, делая воду то обжигающе горячей, то ледяной. Долго втираю в себя гель для душа, чтобы вытравить со своего тела мужской аромат и запах секса.

После душа встаю перед зеркалом, рассматривая себя. Помимо похмелья, у меня ноет всё тело. Между ног немного саднит с непривычки. Этот подонок меня вчера не жалел, вколачивался на полную мощь. Поворачиваюсь боком, рассматривая следы от его пальцев на бёдрах, на груди, но самое страшное — это едва заметная розовая полоса на шее от жесткого кожаного ремня.

Матерь божья, лучше бы он меня придушил и сегодня я всего этого не чувствовала бы.

Потираю шею, словно это избавит меня от напоминания моего вчерашнего падения. И теперь я ненавижу уже себя.

Хороший план, Таисия.

Думаешь, этот мудак после секса станет к тебе лоялен и сразу отпустит на свободу?

Но что сделано, то сделано, и надо использовать даже свои ошибки, если уже их совершила.

Надеваю бежевые легинсы из шкафа и что-то вроде шёлковой белой рубашки. Вынуждена признать, кто бы ни выбирал этот гардероб, у него хороший вкус.

Спускаюсь вниз, потому что хочу кофе. Страдания и самобичевания не вызволят меня отсюда.

Со стороны кухни пахнет кофе и едой. На входе немного медлю. Это в комнате я такая смешная и решительная, а когда вижу широкую спину Гордея, на секунды теряюсь. У меня был жесткий секс с этим мужиком. Ему не стыдно, а мне да. Хотя должно быть наоборот.

Сажусь за стойку, наблюдая, как перекатываются мышцы под футболкой, когда Гордей что-то переворачивает на сковороде.

Отвратительно фактурный мудак. И извращенец.

— Кофе? — буднично спрашивает он, оборачиваясь. Киваю. Он подставляет чашку под кофемашину и снова отворачивается к плите. Готовит, кофе варит. Наверное, и крестиком вышивать умеет. В тюрьме ему пригодится этот навык. — Завтрак?

Молча беру с вазы большое зеленое яблоко. Гордей оборачивается, ожидая от меня ответа, а я с хрустом кусаю яблоко у него на глазах.

— Окей, — усмехается, снимая сковородку с плиты. Берет кофе, подает мне и подставляет свою чашку. Перекладывает яйцо на тост, ставит тарелку на стойку и садится напротив меня, начиная спокойно есть.

Молча встаю под его пристальным взглядом, беру сахар и чайную ложку. Добавляю в кофе пару ложек сахара и сажусь на место, медленно помешивая.

— Смущение и растерянность женщины после секса умиляют, но ты переигрываешь, Таисия, — заявляет он мне. Стреляю в него гневным взглядом.

— Ты путаешь смущение и ненависть, — произношу я. — Воспользоваться моим состоянием, чтобы удовлетворить свои грязные потребности. Это низко, — откладываю ложку и отпиваю кофе.

— Ты вроде сегодня трезва, но продолжаешь нарываться. Понравилось? Хочешь повторить? Так скажи прямо, — оскаливается. И я неосознанно потираю шею там, где вчера был его ремень. Когда осознаю, что делаю, быстро отдергиваю руку, вызывая усмешку Гордея.

Киплю внутри. Хочется расцарапать его самодовольное лицо.

— Не льсти себе, — холодно отвечаю, делая ещё глоток кофе. — То, что произошло вчера, было ошибкой. Результатом опьянения и моей эмоциональной расшатанности.

Гордей откидывается на спинку стула и склоняет голову вправо, его взгляд становится тяжелым. Изучающим.

— Ошибкой? — он медленно проводит пальцем по краю своей чашки. — Для ошибки ты слишком громко стонала и очень ярко кончала.

Чувствую, как краска заливает лицо.

— Замолчи! — шиплю я, сжимая чашку и обжигая ладони.

— Вчера ты была живой и настоящей, без ширмы ненависти ко мне, — он понижает голос и подается ближе, настолько, что я ощущаю запах его парфюма и чего-то неуловимо мужского. — Уязвимой, открытой. Сейчас ты боишься, что все повторится, или того, что это не повторится? — самоуверенно выдает он.

Его глаза темнеют, и я вспоминаю, как эти же глаза смотрели на меня вчера через отражение стекла, когда он…

Хочу уйти. Сбежать от его взгляда и воспоминаний, но подонок хватает меня за запястье, не позволяя встать.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — выдыхаю.

— Я знаю больше, чем ты думаешь, Таисия, — с каким-то сожалением произносит он и медленно отпускает мою руку. — И больше, чем ты готова принять, — звучит как угроза.

Беру свой недопитый кофе и ухожу наверх.

Кого я там хотела очаровать и переиграть?

Смешно.