Босс Мой нежный зверь (СИ) - Эдельвейс Анна

– Завтра поговорим. Иди в гостиницу. Там для тебя всё бесплатно.

– С кем вы собрались говорить? Завтра я буду дома, у меня поезд скоро.

У меня бухало за ушами от того, что планы мои неслись под откос. Мужчина не обращал на меня внимания. Мне хотелось помахать ему перед лицом, выкрикнуть: “Эй, нахал несусветный, я всё ещё тут”. Однако, экземпляр чёрствости не замечал меня.

– Так, водителя я отпустил, сам выпил, значит вызываю такси, за руль сам не сяду, – кажется, Данилов говорил сам с собой.

– Я сяду за руль вашей тарантайки. Без интервью я не уеду, а денег у меня нет. Так что вы мне ужин должны, билет на поезд и такси до вокзала. За ужин могу деньгами взять – сказала, тут же поправилась:– Это была шутка. Я вас отвезу домой, возьму интервью в машине и сдам вас вашей жене. И мы расстанемся.

– Я не женат.

– Почему я не удивляюсь?

Он удивлённо завис на мне взглядом. Как будто бы что то раздражающее всё время крутилось с ним рядом, а он не обращал внимание. А тут вдруг обратил. Наши взгляды встретились, мы уставились друг на друга, я со всех сил пыталась не моргать. Смотрела в тёмно-синие омуты его глаз и читала в них равнодушие вперемешку с раздражением.

Всё равно не сдамся!

Бессовестный человек обошёл вокруг меня и отправился к лифту по коридору.

Я семенила за ним не отставая.

– Слушай, ты чего ко мне прилипла, журналистка? У тебя дети дома плачут и муж голодный сидит. А ты тут чёрт знает чем занимаешься.

– Если вы и есть “чёрт знает что”, то именно вами я и занимаюсь, это верно. Детей нет. Зато есть вы. Муж меня поменял на длинноногую губастую щуку с чёрным каре.

– Почему я не удивляюсь? – вернул мне мою фразу злопамятный Данилов.

Мы подошли к его машине, я немного испугалась. Машину я водила и неплохо. Но в таком танке ещё за руль не садилась. Джип Роллс Ройс чёрным сараем стоял в центре парковки. Обалдеть, тут под капотом резвых коней больше, чем во всех степях Монголии.

Я это поведу?

Устроилась на водительском месте, отрегулировала сидение, потрогала руль, приловчилась.

– Чего ты возишься, нахалка, за рулём моей машины? Ты точно умеешь водить?

– Не плачьте, дяденька. Сейчас поедем.

Я завела в навигаторе куда ехать, плавно тронулась. Ехала в правой полосе, как бы прощупывая дорогу. Гражданин на соседнем сидении молча сопел, напряжённо вглядываясь в дорогу. Чувствовала, он мне не доверяет и, возможно, у него поджилки трясутся. Так ему и надо.

Когда приехали по адресу, я тоже нервно выдохнула. Вышла из машины, у меня ладошки вспотели и ноги были как деревянные. Ещё бы, многомиллионный внедорожник не входил в число моих любимых машин.

Дом моего несговорчивого олигарха внешне мне не понравился. Стекло, бетон в три этажа. Вылизанный стриженный газон, кованый забор, клумбы возле ступеней. Всё.

Чисто, строго и уныло.

В доме было тоже самое. Мрамор на полу, мебель отражается как в зеркале, свет сияет на всех поверхностях. Чистота как в хирургической. Тишина и пустота.

Я озиралась до сих пор не решив, зачем я сюда приехала. Вроде, пока ехала, думала, что прям на пороге его дома подпишу бумагу с разрешением на статью, а саму статью придумаю в поезде. А теперь растерялась. Я в чужом доме, рядом с одиноким мужчиной. Хозяин дома мне не рад. Мне по большому счёту надоело виться вокруг него назойливой мухой.

Смотрела ему в спину, наблюдала, как он не спеша вешал пальто на вешалку, как плавно двигался на нём шёлк рубашки, вырисовывая рельефы тела. Было в нём что то звериное: мягкое и одновременно мощное.

– Осмотрелась? Иди на кухню, там всё должно быть готово, собери ужин. Давно пора перекусить.

– Нет.

– Не понял, – он удивлённо воздел брови уставившись на меня глазами цвета июньской ночи.

– Вы достали меня своим упрямством, – я что то хотела ещё сказать и вдруг почувствовала, что у меня закончилось терпение. Я повернулась, взялась за ручку входной двери:

– Пойду я. Прощайте.

– Стой, – он положил мне здоровенную лапищу на плечо, – ты чего? Приезжала тогда зачем?

– За надеждой на вашу совесть. – я почувстволвала адскую, просто смертельную усталость,: – И вообще, мне на вокзал пора.

– Зачем тебе вокзал? Любишь дышать паровозной копотью?

Выдернулась плечом, хотела открыть дверь, он не пустил. Я до сих пор была в своём жиденьком пуховике, в обуви, с рюкзаком на плече. Патовая ситуация. Развернул меня к себе лицом, уставился на меня долгим взглядом, и… Что он делает? Мне показалось, он потянулся ко мне губами:

– Даже не думайте! – я прошептала так грозно, как могла, пытаясь закрыть ему губы рукой. Он смахнул мою руку, смял меня, коснулся губами. Нежно, как будто просто опалил горячим дыханием. Пропали звуки, только жар большого, сильного мужчины, придавившего к себе.

Сначала я впала в полуобморок. Потом постепенно меня пропечатало ожёгом от его пылающих губ с привкусом кофейного ликёра. Я не успела ничего сообразить, его губы ужи плотно накрыли мои, терзали меня. Его пятерня зарылась мне в волосы, другая крепко держала за талию.

Почувствовав, что он ослабил натиск, развернулась и врезала ему по морде:

– Только попробуйте ещё раз!

Он чуть отстранился от меня, (скотина, даже бровью не повёл), спросил:

– Как тебя зовут?

– Света меня зовут.

– Первый раз целую женщину не зная как её зовут.

– Отпустите меня, вы меня с кем то спутали. Я сюда не для этого приехала.

– Тебе не понравилось?

– Вы дурак. Слишком высокая плата за ваше долбанное интервью.

– Да брось. При чём тут работа. Всё, идём есть. Всё равно я тебя никуда не отпущу.

Глава 11

Глава 11

Юрий

Отстранился от неё, заглянул в глаза. У девушки по имени Света плясали черти в глазах и грозили мне вилами. Что за… Эта деваха делает из меня куклу на ниточках. Стоит увидеть и всего тянет к ней, не могу не думать. Даже то, что она по морде съездила мне – не остудило желание содрать с неё свитерок. Наваждение её присутствием было сильнее здравого смысла. А губы, .. о, я щас сдохну.

Отправился на кухню от греха подальше. Надеюсь, хоть здесь будет без сюрпризов. По моим правилам в быту и на кухне всё выверено по часам. Духовка отщёлкнулась ровно в 19, повар у меня выдрессированная, между нами всё давно отрегулировано. Меню пишу на неделю вперёд, ужин в духовке согрет к 19 00, всё готово, стоит на таймере. Стол сервирован, в холодильнике под плёнкой закуска. Обернулся, на пороге стояла Света, возмушённая и несговорчивая.

– Расслабься, поэтесса, будет тебе твоё интервью.

– Не тыкайте мне!

– Почему? На руках носил, в гостинице в твоём номере был, целовал, по морде получил.

– Нахал!

– Есть такое.

Искоса видел, она сняла черт знает что с ног, какие то, мать твою, тапки, что ли. Что за мода такая на зимнюю обувь? Вошла в кухню, скромно присела на высокий стул возле баровой стойки. Коленка к коленке, руки в замок, плечи напряжены, вся как натянутая струна. Раз не сбежала, сидит, значит, сдалась. Надо мне поубавить пыл самому, не сцапать и не утащить её на диван. Она, видно, крепкий орешек и реально, приехала сюда исключительно за написательским газетным дерьмом.

Поставил ей тарелку напротив своей, бокал, достал из холодильника бутылку с апельсиновым соком. Плеснул в бокал полусладкое красное, разбавил апельсиновым соком, поставил перед ней на баровую стойку: