Шпион (СИ) - Таболов Артур

   Об этом человеке Токаев и напомнил Серову. Он рассуждал так: у Карла Танка была возможность уехать в США, он ею не воспользовался. Не исключено, что если советская сторона гарантирует ему безопасность и комфортные условия для работы, он согласится переехать в Советский Союз. А если попросить его выступить по московскому радио, мы получим ощутимый пропагандистский эффект.

   Генерал-полковник Серов долго хмурился, покачивал головой, будто бы проигрывая одному ему известные варианты. Наконец, сказал:

   - Убедил. Действуй. Но смотри, Токаев, если Танка упустишь, голову сниму! Ты понял?

   - Так точно, товарищ генерал-полковник, - ответил Григорий.

   Хиль позвонил через два дня и сообщил, что профессор Танк готов встретиться с подполковником Токаевым при условии, что он будет один и в штатском. Встреча, очень многое переменившая в сознании Григория Токаева, состоялась через неделю.

IX

   "Совершенно секретно. Заместителю директора МИ-5 Э.Брауну от майора Д.Хопкинса.

   Докладная записка.

   Сэр, докладываю о мероприятиях, связанных с проверкой перебежчика подполковника Токаева.

   Во исполнение Вашего приказа я связался с оперативным управлением МИ-6 и передал следующие указания:

   1. Дать задание нашей агентуре в России навести справки о семье подполковника Токаева - о его сестре Нине и двоюродном брате Темуре, проживающими в Москве, а также о его двоюродном брате Хагуди, проживающем в Нальчике, и о племяннике Харитоне, проживающем в Осетии в посёлке Мизур. Цель мероприятия - выяснить, не подвергались ли они репрессиям в связи с уходом подполковника Токаева на Запад.

   2. Навести справки в московской Военно-воздушной академии имени Жуковского и узнать, не подвергались ли репрессиям сотрудники академии, работавшие или дружившие с Токаевым.

   3. Дать указание агентуре в Берлине выяснить судьбу сотрудника СМЕРШа капитана Квашнина.

   4. Встретиться с певицей ресторана "Кронпринц" Эльзой Рихтер и уточнить обстоятельства её знакомства с Токаевым.

   Получена следующая информация:

   Сестра Токаева Нина Александровна и её муж военнослужащий Клыков Михаил Ефимович по-прежнему проживают в Москве и никаким репрессиям не подвергались.

   Информации о двоюродных братьях Токаева Темуре и Хагуди и о племяннике Харитоне получить не удалось.

   После ноября 1947 года в Военно-воздушной академии имени Жуковского было арестовано два научных сотрудника, но были ли они друзьями Токаева, не установлено.

   Из берлинской резидентуры сообщили, что капитан Квашнин по-прежнему служит в СМЕРШе и недавно получил очередное воинское звание майора.

   Агент МИ-6, работающая врачом-невропатологом в советском госпитале в Карлхорсте, встретилась с Эльзой Рихтер и описала эту встречу в донесении. Привожу его полностью:

   "Получив задание выйти на контакт с Эльзой Рихтер, в один из вечеров я пришла в ресторан отеля "Кронпринц", где она выступала в концертной программе. Зал ресторана небольшой, столов на тридцать. Часть столов была занята американскими и британскими офицерами, за остальными располагались немцы из Западного Берлина, очень хорошо одетые, с деньгами, на которые они заказывали виски и дорогие немецкие вина. Многие были с молодыми женщинами. Время от времени немцы выходили в фойе и вели деловые переговоры. Иногда в них участвовали американские офицеры. Как я поняла, заключали сделки. Джаз-банд на эстраде исполнял западную музыку, между столами танцевали. Атмосфера ресторана напомнила мне Берлин в первые годы войны с его бурным и лихорадочным весельем, вызванным близкой мобилизацией и отправкой на фронт, с которого редко кто возвращался.

   Эльза Рихтер выступала в середине программы. Она оказалась стройной блондинкой с длинными волосами и правильными чертами лица. Голос у неё был небольшой, но хорошо поставленный. Она исполняла песни из репертуара Марлен Дитрих. Особенным успехом пользовалась "Лили Марлен", её подхватывал весь зал. Закончив свою программу, она спустилась с эстрады и подсела к американцам. Один из них после закрытия ресторана увёз её на своём джипе.

   Уже представляя, с кем мне придётся иметь дело, на следующий день я приехала к Эльзе в её комнату на Фридхофштрассе. Мой приход её насторожил. Но когда я сказала, что я врач и меня попросил навестить её Григорий Токаев и узнать о здоровье её дочери, насторожённость исчезла. Она рассказала, что дочь, болевшая воспалением лёгких, выздоровела, а Григория она не видела уже полгода. К нему приехала из Москвы жена, он сказал, что не сможет больше к ней приезжать. Она отзывалась о нём с большой теплотой. Немногословный и внешне замкнутый, но человек заботливый и прекрасный любовник, после него она долго не могла смотреть на других мужчин. Я спросила: "Но потом прошло?" Она сказала: "Да, прошло, жить-то надо".

   Пока мы пили эрзац-кофе и разговаривали, её дочь спала на раскладушке за ширмой. На мой вопрос, где она принимает мужчин, Эльза ответила: "Здесь, где же ещё? Другого жилья у меня нет". Она рассказала, что до войны училась в консерватории. Когда муж погиб, учёбу пришлось бросить. Петь начинала в "Адлоне", потом "Адлон" разбомбили. "Кронпринц" ей не нравится, но выбирать не из чего. Прощаясь, попросила передать привет Григорию Токаеву. Я сказала, что не смогу этого сделать, потому что Токаев сбежал в Великобританию. Эльза воскликнула: "Он всё-таки это сделал!" И рассказала, что однажды Григорий попросил её познакомить его с кем-нибудь из британских офицеров. Зачем, не сказал, а Эльза не спрашивала. Его просьбу она выполнила. С майором британских ВВС Токаев встречался несколько раз. О чём они разговаривали, Эльза не знала, но теперь понимает, что уже тогда он начал планировать уход на Запад. Она добавила: "О Григории меня уже расспрашивали". А на вопрос, когда и кто, ответила: "Вскоре после того, как мы с ним расстались. Русский офицер в чине капитана. Он не назвался. Среднего роста, русый, курносый, приехал на "виллисе". Очень подробно спрашивал о британском майоре, с которым я познакомила Григория". "Вы рассказали?" "Да, он был очень настойчив. Предупредил, что если я буду что-то скрывать, у него есть способы испортить мне жизнь. Я испугалась. Григорию это повредило?" Я ответила: "Ему уже ничего не может повредить". На этом мы расстались".