Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2

– Нет, Кати, это такая история, – она машет рукой, – Он по каким-то фальшивым документам ездил… Это давно, еще до меня. Он и Эльвира. Она старше его была на год и восемь месяцев. Все принимали их за близнецов. А у них мама одна, а отцы разные. Они очень привязаны были друг к другу. Я-то ее не знала. Она там, в Германии умерла, у нее туберкулез был. Очень дружили они. Какой-то роман сумасшедший вместе написали, какая-то смесь всего, что только может быть в литературе… Ну, глупость в общем-то… Какую-то рукопись он продал… То есть не было никакой рукописи, он сам все это сделал. Руки у него были золотые, и мистификатор и поддельщик страшный!..

Я слушаю, оцепенев. Я его знала. Но почему он тогда так? Почему? Ну, заигрался. Но мог бы мне все рассказать, я бы все поняла, все! Но неужели теперь, через столько лет, после неудачного замужества, после каких-то нелепых связей, о которых стыдно помнить; после всего, что в моей жизни было; теперь, когда всем ясно, что Европа вот-вот загорится со всех сторон, и сколько тогда продлится война… Неужели теперь все равно это важно: почему он тогда не сказал, не рассказал все?.. И важно: как я-то могла поверить в эти ребячески выдумки: Джон Рэндольф, Иоганн Вахт… И все-все важно и значимо, и стыдно и больно, как будто вчера было и сегодня есть… Андраш Шиманфи, Андраш Шиманфи, Андраш Шиманфи…

Я все-все помню! Но как я теперь ей расскажу? Я конечно все расскажу. Но не сейчас, не сейчас. Это ведь его жена, и его сыновья. Да что я – ревную? Но, в сущности, я его не знала. Это она знала его. Но я все расскажу. Да, этот роман. Ведь это деньги, это для его детей…

– Я всегда говорила ему, так, в шутку, по глупости: «Андраш, когда-нибудь тебя посадят в тюрьму и расстреляют без суда и следствия»…

Она опускает голову на руки и плачет.

– Не надо, Маргит, ну что же делать… Не надо…

– Я ему письмо передала, пишу: «Андраш, напиши, что тебе передать. Может быть, пальто или бритвенный прибор…» А его так взяли, без всего… А он мне вместо ответа… вот…

Она протягивает мне листок. Почерк. Это он писал…

Что же он? Просто играл, как мальчишка? Или что-то проверял на мне? Или хотя бы немного любил? Но почему это так важно сейчас? Это не должно быть важно. Все давно кончилось. Но почему я его не знала, такого, как в этом стихотворении? Почему оно ей написано? Почему не мне?

– Я ведь почти ничего не успела взять с собой. Схватила детей и…

Почему всегда выигрывают мужчины? Я не знаю его, такого. А она ведь тоже не знает, не знает того мальчика, который меня разыгрывал тогда, в Марбурге. Вот мы все расскажем друг дружке и будем знать… А он чего хотел? Чтобы мы не знали?..

Маргит привезла сюда, в Венецию, три его картины. Она даже уже нашла покупателя, коллекционера, венгра, его фамилия Агарди. Нет, я его не знаю.

Маргит вынимает из сумочки фотографии картин. Черно-белые. Две – это просто сочетания линий и цветовых пятен. А третью я знаю. Она – мистификация.

Веласкес и не Веласкес. А что? А кто? Андраш Шиманфи!..

Я узнала эту картину. Костюмы XVII века, Испания. Немолодая женщина сидит в окружении детей. Их девять. Шесть сыновей и три дочери. Таких людей никогда не было. Но они… Они могли бы быть… Потому что женщина – это я. Не такая, как давно когда-то. Не такая, как теперь. А просто такая, как ему хотелось. Андрашу Шиманфи. Но это я.

Нет, это конечно не потому что он меня всю жизнь любил. Что за чушь! Просто он вдруг вспомнил ярко и сделал такую картину. И Маргит сейчас узнает меня. И я ей все расскажу. И мы будем вместе плакать… Андраш Шиманфи… Это я на этой картине, это правда я…

(Послесловие для интеллектуалов)

Честно говоря, это очень, очень загадочная книга, этот роман «Падение и величие прекрасной Эмбер».

О чем он вообще? И где происходит действие? И когда оно, это самое действие, начинается?

А начинается оно в то самое время, которое мы привыкли называть Серебряным веком, только не в России оно начинается, а в Германии. Но эта Германия имеет прямое отношение к России, потому что это Марбург, это Коген и значит, это… наш Пастернак… А юная Катарина между тем выбирает: кого же ей полюбить: Томаса (Манна), Генриха (Манна) или Франка (Ведекинда). А лучше всего полюбить сказку.

И тогда имя книгопродавца, присылающего книги нашей Эмбер – Эмилиус Прайс – уведет нас к детству, к сказке писательницы Мэри Нортон об удивительных каникулах трех ребятишек, когда они гостили у самой настоящей ведьмы.

Но увы! «Падение и величие прекрасной Эмбер» – вовсе не детская книга. Хотя… ведь именно европейская литература прошла замечательный этап развития, когда были отец и сын Дюма, и Гюго и все-все-все… И пусть имя «де Басан» ведет нас через драму Гюго «Рюи Блаз» во Францию, а к кому – вы уж сами догадайтесь. А история цыганских Ромео и Джульетты – Мигеля Таранто и Аны Монтойя известна и популярна в Испании не менее, чем знаменитая трагедия Шекспира.

А если уж «московит Михаил, сын Козмаса» взялся наставлять двух юношей в искусстве любви, то это… Это ясно что: Михаил Кузмин! А какие именно его новеллы и стихотворения имеются в виду? Ну уж нет, всего я вам подсказывать не стану.