Ли Майерс - BRONZA

На вопрос дворецкого, зачем ему ручка и блокнот, проворчал:

– Не понятно, разве? Засяду мемуары писать!

– Достойное занятие, – заметил Оливер. – Но я желал бы уточнить, – обратился дворецкий к выглядывающей из-под одеяла взлохмаченной макушке, – вы продолжите «спать», юноша, или мне поставить прибор внизу? Господин сегодня ужинают дома. Они звонили-с… – с какой-то старомодностью доложился слуга.

Одеяло на кровати пришло в движение.

– Звонил, да? Когда?

– Сорок две минуты тому назад, – кашлянув, ответил дворецкий.

Он ждал, что сейчас Марк радостным чертиком из табакерки выскочит из-под одеяла, но услышал лишь глухое: «Да мне-то что…»

«Разумеется…» – пожал плечами Оливер. Уже в дверях снова спросил:

– Так мне принести вам ужин сюда или поставить прибор внизу?

– Внизу! – буркнуло одеяло.

Дворецкий успел открыть дверь в тот самый момент, когда его господин уже собрался постучать медным кольцом, торчащим из свирепо оскаленной волчьей пасти. Дверной молоток как нельзя лучше вписывался в пугающую угрюмость особняка.

– Как там наш пленник, Оли? Не загрыз тебя, пока меня не было?! – прямо с порога весело спросил Оуэн.

– Нет, юноша старался вести себя прилично, – ответил слуга, принимая у хозяина плащ и фуражку, куда тот небрежно бросил перчатки.

Оуэн покосился на дворецкого.

– Что он натворил? Рассказывай, Оли, не стесняйся!

Выслушав сухой доклад слуги, спросил:

– Где он? В спальне?

– Узнав, что вы сегодня ужинаете дома, юноша изволил спуститься вниз. Он ждет вас в столовой.

– Ждет?

Кажется, ответ слуги слегка удивил Оуэна; он постоял немного, словно бы прислушиваясь к чему-то, потом стал подниматься наверх.

– Что ж, пусть потомится немного… Пойду переоденусь и приму душ с дороги…

Вышагивая аистом, дворецкий следом понес убирать вещи господина в шкаф.

«Ну и куда подевалась эта сволочь? Сколько можно переодеваться… Он что, решил перемерить весь свой гардероб?!» Марк уже полчаса сидел за столом, выписывая ручкой ножа замысловатые фигуры на скатерти. Выдерживая характер, никаких вопросов дворецкому больше не задавал. Оливер как раз заканчивал последние приготовления к ужину. Впрочем, характера надолго не хватило. Он уже было открыл рот, но тут раздались быстрые шаги, распахнулась дверь. Радостно встрепенувшись, Марк оглянулся, но, увидев вошедшего Оуэна, излучающего самодовольство, тут же нахмурился. «Наконец-то явился, не запылился…»

– Скучал по мне?

Вопрос Оуэна прозвучал скорее утверждением.

– С чего бы это… – схватившись за столовые приборы, Марк зачем-то придвинул к себе пустую тарелку.

– Скучал! Скучал! – весело подначил его Оуэн, сел на свое место, встряхнул салфеткой. Дворецкий наполнил бокал хозяина вином.

– Вот еще глупости! – мрачно отрезал Марк.

Ужин прошел в полном молчании. Оуэн специально не обращал на брата внимания, спокойно ужинал, отдавая должное отличной итальянской кухне, и чему-то загадочно улыбался. Продолжавший дуться, Марк неряшливо ковырялся вилкой в еде, назло всем громко чавкал и успокоился только при виде десерта.

Они стояли в холле. Прислушиваясь к их разговору, он не очень-то понимал, о чем, собственно, идет речь. Вроде бы какая-то посылка, которую Оли уже распаковал и оставил на столе в кабинете хозяина. Поблагодарив дворецкого, Ивама попросил слугу принести ему «как обычно» и, кажется, собрался отправиться в этот самый кабинетище.

– Подожди! Ты… – неожиданно вырвалось у Марка. Он уставился на Оуэна, вытаращив глаза. «Зачем я остановил его… Что хотел спросить? Сказать… что?»

– Ты что-то хотел? – покосился на него через плечо Оуэн.

– Ничего, – отчаянно покраснев, буркнул Марк.

– Совсем ничего? – переспросил Оуэн с многозначительно вкрадчивой интонацией в голосе, улыбнувшись ему той самой загадочной улыбочкой, которую практиковал весь вечер.

– А разве похоже, что я что-то хотел?!

Раздраженный («И чего это я развыступался тут… шел бы себе мимо…») Марк направился к лестнице. Он так и не понял, каким образом тот оказался рядом.

– Может, ты хотел, чтобы я пожелал тебе доброй ночи, сладких снов? – Оуэн притянул его к себе, обнял, игриво чмокнул.

– Эй, пусти! Не смей приставать ко мне со своими лобзаниями! – уперся Марк руками ему в грудь. – От тебя противно пахнет!

– Интересно… чем же? – сузил глаза Оуэн.

– Духами твоего любовника! Душится, как девчонка! И сам весь такой противный, жеманный – еще немного, и родился бы женщиной! – наконец-то Марк смог выплеснуть накопившуюся в нем обиду.

Легкое недоумение в глазах Оуэна сменилось насмешливыми искорками.

– А ты никак ревнуешь? – потормошил он брата, растрепав его кудри.

– Вот еще! Кто бы захотел тебя ревновать! – воскликнул Марк. «Щас, разбежался» было написано на его лице.

– Ревнуешь! Ревнуешь!

Расхохотавшись, Оуэн схватил брата подмышку и стал подниматься по лестнице. По дому тут же разнеслись громкие вопли.

– А-а! Ивама, скотина… куда ты меня тащишь?

Дворецкий, смахивающий пыль с бюста железного канцлера Бисмарка, покачал головой: «Несносный мальчишка! Вот, опять дерзит хозяину!»

Оуэн бросил свою «ношу» на кровать. Немного повозился с братом, заставив барахтавшегося на постели Марка, отбивающегося от его рук, рассмеяться от щекотки, потом накрыл одеялом.

– Спи, сладких снов, – пожелал, вставая с кровати.

– А можно с тобой… к тебе? – попросился Марк. С торчащими во все стороны кудрями, смеющимися глазами, раскрасневшийся, он ужасно напоминал бесенка из табакерки.

Уже взявшись за ручку двери, Оуэн обернулся, задержал на нем взгляд. Черт, как же Марк ненавидел вот это самое выражение на его лице. Ну, к чему Ивама там все время прислушивается, с таким ехидством?! Плюхнувшись горящим лицом в подушку, он с головой накрылся одеялом. «Довыступался, да… получил пинка! – бичевал Марк сам себя. – Кто тянул тебя за язык, идиот! Теперь эта скотина обязательно подумает что-нибудь неправильное! У него же одно на уме…»

На самом деле он просто не хотел, чтобы Оуэн уходил. Хотел, чтобы тот остался; готовый признать, что соскучился по нему. По его голосу, теплу его тела, его запаху. «А-ааа, не может быть! – возопил он мысленно. – Ивама, паразит, околдовал меня! И скоро у меня вырастут длинные ослиные уши! Потому что только такому ослу стоит поверить во все это!» Весь в переживаниях и самобичевании, Марк не слышал, как Оуэн ушел и как вернулся.

– Эй, эй… кто звал тебя? – шарахнулся он в сторону, когда тот забрался под одеяло.

Оуэн поймал его за шиворот, прижал к себе. Обнял.

– Перестань орать! Не муэдзин на минарете.

– Но…

– Кляп в рот и веревки.