Александр Щёголев - Очаг культуры

— Надо разбудить Палковну!

— Палковна, по-моему, умерла, — буднично произнёс Кириллов. — Я будил. Она не встаёт с кресла.

И Оксана вдруг зависла…

«Я — не встаю? С кресла? А где же я сейчас?»

Схватилась за пульс — на запястье, на шее. Не нашла. Посмотрела на себя в зеркало… и закричала.

…Дети бились в дверь на улицу. Бились в окна, прилипая лицами к стёклам. Снаружи не обращали внимания, не слышали вопли. Молодцова, скорчившись под столом в холле, кашляла в мобильник:

— Мама, мне нечем дышать, забери меня скорей!

Потом оконные стёкла были разбиты, но решётки преградили путь к спасению. Свежий воздух ворвался в подвал, и огонь встал стеной… Всё это кончилось быстро. Через несколько часов из подвала вынесли девять чёрных трупиков, застывших в характерной «позе боксёра».

…Тело учительницы лежало в кресле, неловко обвиснув на подлокотнике. Сама ещё девчонка, приехавшая из Новгорода и сумевшая в Питере зацепиться. Она отвечала за детей — никто, кроме неё. Такая ответственность мёртвого поднимет.

Значит, надо подниматься.

Это тяжело, невозможно… чувство невыполненного долга пылало, как пламя в домне. Что сказать им всем — которые прибегут вскорости к этим окнам?

И что, что сказать матери Кириллова, сына которой она обязана вернуть домой?!

Я отведу ребёнка, чего бы это ни стоило…

Она вспомнила наконец, где оставила ключи — в кармане куртки. Оставалось только встать и шагнуть в пламя.

…Дым выползал из окон, сочился через ограждение, стелился по грязно-тёмной воде. Пожарные ещё не приехали. Стальная дверь «Клуба полезного досуга» открылась, из дыма явились двое: женщина держала за руку мальчика. Никто их почему-то не видел, хоть набережная Фонтанки и была полна зевак. Может, потому что они были по ту сторону этого мира? И хорошо, что не видели, ведь парочка своим обликом шокировала бы даже гримёра из фильма ужасов. Никем не замеченные, они побрели через Египетский мост на другую сторону реки, — мимо сфинксов, окаменевших в своём безразличии.

Домой.