Разлом (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Матвей Леонидович вытер пот, бегущий ручьями. Несмотря на кажущуюся прохладу, она была относительной. Температура воздуха все равно оставалась еще довольно высокой, как и влажность. Они встали у выхода, как будто не решаясь увидеть то, каким стал мир. Мария Алексеевна боялась увидеть сгоревший дом и понять, что жить ей больше негде.

— Знаете, я подумал, вот мы достаем пирог из духовки и для нас это праздник, приятное событие. А до микробов, которые жили на этом пироге, нам нет никакого дела. — Александр вздохнул. — Четыре выживших микроба и один огромный пирог, размером с целую планету.

— Звучит не очень аппетитно. — Заметила Мария Алексеевна и сделала шаг на выход.

Матвей придержал ее.

— Осторожнее, грязь еще не остыла. Можете обжечь ноги. — Предупредил он. — Давайте я разведаю.

Матвей Леонидович ступил на остатки плитки и вышел под моросящий дождь. К его непривычному запаху он успел привыкнуть, а вот увиденное вызвало у него легкий шок. Дома и пристроенной к нему бани с сараями больше не существовало. На их месте остался только фундамент и остатки жестяной кровли, опирающейся на печные трубы. На дворе ничего напоминающего зеленый сад. От яблонь и вишен остались только полуметровые обгорелые пни. Мощные потоки дождя смыли верхний слой почвы вниз огорода, обнажив рыжую глину. На ней чернели полосы золы, тянущейся от пожарища.

До того, как спрятаться в погребе Матвей не обращал внимания, что двор Марии Алексеевны находился под уклоном. Наверное, этому мешала обильная растительность. Теперь, когда она сделался «лысым» ничто не мешало дождевой воде беспрепятственно стекать в одну сторону.

— Матвей, что вы замерли? Там безопасно? Что вы видите? — Нетерпеливо поинтересовалась Мария Алексеевна.

Матвей Леонидович протянул ей руку.

— Безопасно, но жить вам придется в ангаре и погребе, если он не обвалится.

Она вышла на дорожку и с открытым ртом уставилась на пепелище своего дома. На ее глазах навернулись слезы и затряслись губы.

— Успокойтесь, Марь Алексевна, — Матвей обнял старушку. — Вы живы и у вас еще остался погреб с кучей еды, вещей и прочего.

— Я ведь прожила очень достойно, а умру, как собака в сарае на тряпке. Хорошо, хоть Коля не дожил до этого. — Она всплакнула.

Александр и Тимофей вышли на дорожку и с огромным интересом рассматривали пугающую трансформацию мира. Александр отнесся к этому со свойственным людям его профессии прагматизмом.

— Мне интересно, почему погреб наклонился. Я осмотрю ангар с другой стороны. — Предупредил он.

— Осторожнее, наступай только на твердую поверхность. — Попросил Матвей.

Он ушел. Тимофей собрался идти за ним, но дед поймал его за одежду.

— Стой рядом. Пока еще рано прогулки устраивать. Подождем, когда дожди ослабнут и земля остынет.

— Она горячая? — Удивился внук.

— Не веришь? Сунь палец в грязь. — Предложил Матвей.

Тимофей хитро посмотрел на деда. Не верил ему до конца, поэтому решил проверить. Присел на край дорожки, и смело сунул палец в глину. Выдернул его с криком. — Ай, обжегся! — Запрыгал на месте и принялся дуть на обожженный палец.

— Мотя, что вы так жестко с внуком? — Укоризненным тоном поинтересовался Мария Алексеевна.

— Зато доходчиво. Если бы провалился по колено, не послушав меня, было бы хуже. — Ответил Матвей Леонидович.

— Мужики. — Хмыкнула хозяйка дома.

Из-за ангара раздался дикий вопль Александра. Матвей бросился ему на помощь и столкнулся с ним на углу здания. Инженер скинул с себя брюки. Одна брючина оказалась испачканной в грязи, от которой шел пар.

— Провалился, блин. А-а. — Правая нога краснела ожогом по самое колено. — Я даже не понял, что это уже не земля. Там… там что-то похожее на грязевой вулкан. Жидкая горячая жижа, из которой булькает вонючий пар.

— Я вас сейчас натру гусиным жиром. — Мария Алексеевна вернулась в ангар к своим вещам.

— Вот, Тимоха, видишь, что бывает, когда ты не понимаешь, как изменилось всё вокруг. — Напомнил ему дед. — Это выходит жижа булькала в стену, а не канализация.

— Да, это она. И еще, мне кажется, что земля просела в ту сторону. Из-за дождя далеко не видно, но есть такое ощущение. — Морщась от боли, сообщил Александр. — Короче, мужики, ходить придется только по хорошо знакомому маршруту. Сдается мне, что мы вообще не представляем, как изменился мир. Наверное, мы снова стали близки к тем временам, когда на Земле была активная геологическая активность.

Мария Алексеевна вышла с банкой гусиного жира.

— Надеюсь, вы Александр не против, если я буду вас трогать за ноги? — Спросила она.

— Трогайте, где хотите, лишь бы не болело. — Александр выставил вперед красную ногу.

— Мы с Тимохой пройдемся по двору и посмотрим, что творится со стороны улицы. — Предупредил Матвей.

— Вы только никуда не провалитесь, а то у меня жира не хватит. — Напутствовала хозяйка дома.

— Постараемся.

Покойный Николай позаботился о том, чтобы развести по всему двору бетонированные дорожки. Идти по ним было безопасно. Матвей с внуком вышли к хорошо сохранившимся воротам и нескольким кирпичным столбам, на которых до катастрофы крепился забор. Ни одного дома с противоположной стороны улицы не осталось, как не осталось их и у соседей слева и справа. По дороге тек парящий ручей. Наискосок темнели останки автомобиля, который видимо и взорвался в первые часы накрывшего пекла.

Картина мира выглядела удручающе печальной. Матвей представил, что выжить в деревне не удалось никому, и что средний процент выживших в среднем по миру, учитывая население деревни, меньше одного. Тоска по утерянному сжала сердце. Матвей вспомнил про родителей Тимофея и подумал, что вероятность найти их живыми почти равна нулю и не знал, как сказать об этом внуку, когда он снова начнет напоминать о конечной цели их путешествия.

Дождь тихо шелестел, и это был единственный звук. Мир оглох от собственной беды, погрузился в глубокую печаль без остатка. Мрачная тяжесть непрерывно давила на плечи, каждое мгновение напоминая о страшной трагедии. Матвей почувствовал, как ему стало нехорошо. Впервые в жизни он ощутил, как болит сердце. Оперся о ворота и ухватился за грудь.

— Дед! Дед, что с тобой? — Тимофей испугался и закричал.

— Да все нормально, прихватило первый раз в жизни. Сейчас отпустит. Вон, у директрисы возьмем какие-нибудь капли. У нее есть лекарства от всех болезней. — Матвей испугался, но не хотел пугать внука.

Он представил, что еще и сам «даст дуба», оставив внука полным сиротой. Нет, к такому он был еще не готов. Не было у него права оставить Тимофея одного. Усилием мысли он остановил боль в груди и выпрямился.

— Ну, вот и прошло. Просто не надо предаваться унынию. — Матвей потрепал внука по голове.

Где-то через три двора через улицу напротив, раздался собачий лай. Внук замер с открытым ртом и уставился на деда.

— Собака.

— Как она выжила? — Удивился Матвей. — Она, наверное, привязана. Идем, проверим.

— Собака! Собака! — Выкрикнул Тимофей.

Из серой пелены дождя выскочила дворняга и бросилась им навстречу, как будто встретила не чужих людей, а своих хозяев. Она подбежала и замерла в двух шагах. Бедный пес пострадал от жара. Правая сторона морды облезла до открытой кожи, пострадало ухо и глаз и, тем не менее, он смотрел на людей, как на спасителей.

— Тузик. — Тимофей протянул к нему руки.

Пес как будто этого и ждал. Рванул с места и прыгнул передними лапами на грудь.

Глава 18

Глава 18

Нет ничего ироничнее, чем найти спрятанные на «черный» день деньги и золото после конца света. Дверь в небольшой подвальчик, привела в тайное место, в котором хозяева хранили сейф с наличкой и золотыми украшениями. Деньги от высокой температуры не сгорели, но исстели настолько, что рассыпались от прикосновения. Золоту ничего не стало.

Взмыленный от усилий по вскрытию сейфа Николай пнул в сердцах стеклянную вазочку с украшениями. Она ударилась в стену и разлетелась мелкими осколками.