Филип Дик - Король эльфов. (Сборник)

Он ударился обо что-то большим пальцем ноги и упал. Страх охватил его, он задрожал и встал, озираясь в окружающей темноте.

В какую сторону теперь идти?

— О, господи, — пробормотал он, наклоняясь и трогая пол. Куда же ему теперь идти? Время тянулось. Он двинулся медленно сначала в одну сторону, затем в другую, не различая ничего вокруг, совсем ничего. Потом побежал, бросаясь в темноте то туда, то сюда, спотыкаясь и падая. И вдруг пол под ним покачнулся — то самое знакомое ощущение. Гроут облегченно вздохнул: значит, он движется в нужном направлении! И он снова побежал, но теперь уже успокоившись, ровно, глубоко дыша открытым ртом. Затем мир снова покачнулся, и Гроут стал еще чуть меньше, а значит, направление оставалось верным. Он продолжал бежать.

По мере того, как он бежал, пол становился все грубее и грубее. Вскоре ему пришлось перебираться через какие-то камни, и Гроут остановился. Разве трубу не полировали? Сначала шкуркой, потом...

— Ну, конечно же, — пробормотал он. — Даже поверхность лезвия для бритья пожет показаться грубой, если ты сам так мал...

Он продолжал двигаться вперед, ощупывая руками преграды. Вскоре огромные камни вокруг и даже его собственное тело начали слабо светиться. Что это?.. Гроут взглянул на свои руки: ладони поблескивали в полумраке.

— Тепловое излучение, конечно же. Спасибо, Харди.

Прыгая с камня на камень, Гроут двигался в сумеречном свете по бесконечной равнине, усеянной булыжниками и валунами, перескакивая через расселины, как горный козел. «Или как лягушка», — подумалось ему, когда он перепрыгнул через очередную яму и остановился перевести дух. Как долго ему еще бежать? Он оглядел высящиеся вокруг железные сопки, и внезапно его снова охватил страх.

— Может быть, об этом лучше не думать, — сказал он, забрался на скалу и прыгнул через трещину. Следующая пропасть оказалась еще шире, и он едва удержался на краю, задыхаясь от напряжения и цепляясь руками за неровные уступы.

Он прыгал и прыгал без конца, снова и снова. Он забыл уже, сколько раз ему приходилось это делать.

Стоя на краю скалы, он решился еще на один прыжок и... Падал он долго, все глубже и глубже в пропасть, все ближе и ближе к неясному свечению. Но дна пропасти все не было и не было. Он падал и падал.

Профессор Гроут закрыл глаза, его охватил покой, усталые мышцы отдыхали.

— Все. Никаких больше прыжков, — произнес он, опускаясь все ниже и ниже. — Закон природы... Чем меньше тело в размерах, тем меньше проявляется действие силы тяжести... Не удивительно, что насекомые падают так безболезненно...

Не открывая глаз, он отдался во власть темноты.

— И таким образом, — сказал профессор Харди, — мы вполне можем ожидать, что этот эксперимент войдет в историю науки, как...

Он замолчал и нахмурился, потому что вся аудитория смотрела не на него, а в сторону двери. Кое-кто из студентов улыбался, потом один из них рассмеялся. Харди повернулся посмотреть, в чем дело.

— Это что еще такое?.. — вырвалось у него.

От двери прыгала по полу лягушка.

— Профессор, — возбужденно сказал Питнер, поднимаясь со своего места, — это подтверждает выработанную мной теорию. Лягушка настолько уменьшилась в размерах, что провалилась между...

— Что? — возмутился Харди. — Это другая лягушка.

— ...между атомами кристаллической решетки материала, из которого изготовлен пол «Лягушачьей камеры». Затем она мягко опустилась на пол, поскольку влияние силы тяжести сказывалось на ней гораздо меньше, и, покинув пределы силового поля вновь обрела свои нормальные размеры.

Питнер, улыбаясь, посмотрел на лягушку. Та продолжала медленно шлепать через комнату.

— То, что вы говорите... — начал профессор Харди, без сил опускаясь в кресло, но в этот момент прозвенел звонок, и студенты принялись собирать книги и тетради. Вскоре профессор Харди остался один. Он поглядел на лягушку, покачал головой и пробормотал:

— Этого не может быть. На свете полно лягушек. Это какая-то другая лягушка.

К его столу подошел студент.

— Профессор Харди...

Харди поднял голову.

— Да? Что случилось?

— Там в коридоре вас ждет какой-то человек, закутанный в одеяло. Он чем-то расстроен.

— Ладно, — сказал Харди, вздохнул и встал. У дверей он остановился, снова глубоко вздохнул, потом сжал губы и вышел в коридор.

За дверями, завернутый в красное шерстяное одеяло, его ждал Гроут. Лицо его горело от возбуждения. Харди посмотрел на него виноватым взглядом.

— Мы так и не выяснили! — закричал Гроут.

— Что? — пробормотал Харди. — Послушайте, э-э-э, Гроут...

— Мы так и не выяснили, доберется ли лягушка до конца трубы. Мы с ней провалились между атомами. Нам придется придумать какой-то другой метод проверки парадокса. «Камера» для этого не годится.

— Да, пожалуй, — произнес Харди. — Послушайте, Гроут...

— Об этом позже, — сказал Гроут. — Я найду вас сегодня вечером. А сейчас мне надо на лекцию.

И он, все еще удерживая одеяло руками, торопливо зашагал по коридору.

С коробками и пакетами в руках из задней двери своего магазинчика вышла Эдна Бетесон. Близоруко щурясь, она остановилась на навысоком крыльце.

Утро выдалось безветренным, ясным.

В магазинчике громко играло радио, и из-за неприкрытой двери неслась популярная в этом году мелодия. Через Моунт Диабло Беулевард, громыхая на рытвинах, прокатила легковушка. За ней — потрепанный грузовичок. У пивной лавки на ящиках расположились сезонные рабочие. Поминутно сплевывая в желтую пыль табачную жвачку, заросшие босяки потягивали пиво и играли в кости. По Лэйфайетт-авеню чинно прогуливались местные дамы в цветастых ситцевых платьях, сандалиях на босу ногу и безвкусных шляпках с лентами. Мимо магазинчика под ручку шли фермер в наглухо застегнутом воскресном костюме и его жена. У крыльца они приостановились, раскланялись с хозяйкой.

Эдна сухо кивнула в ответ, проворно спустилась по скрипучим деревянным ступенькам, подошла к старенькому ржавому грузовичку. Лежащая под крыльцом овца высунула голову и проводила ее сонным взглядом. Отпихнув ногой копошащуюся у колеса пеструю курицу, Эдна принялась складывать пакеты и коробки в кузов.

Рядом, как по мановению волшебной палочки, появился Джекки.

— Бабушка, ты куда?

Он отлично знал, что бабушка отправляется в Четырехчасовое Субботнее Путешествие, но спрашивал каждую неделю и каждую неделю получал один и тот же ответ.