Генри Олди - Волчонок

Полковник Трубячинский сдержал слово. Он прислал лучшего.

– Третий этаж. Приготовиться. Сорок метров до залы, где держат заложников. Входим через три секунды после поручика Ахилло. Метелла, Плиний, Апроний – правый фланг. Тумидус и я – левый. Вы, поручик, – центр. По верху залы идет галерея, там могут быть стрелки. Огонь только прицельный. Не зацепите заложников. Задачи ясны? Вперед!

Гулкий холл украшен лепниной. Наборной паркет под ногами – мореный дуб, не имитация, как в кабинете у военкома. Кофейного цвета стены с орнаментом из стилизованных роз. Высокая двустворчатая дверь с вензелями. Все это было, было! Казино лайнера «Огнедар». А внутри – засада. Нет лишь музыки: арфы и скрипки. Зато сбоку разверзлась пасть древнего лифта. Складная решетка-«гармошка» с позолотой, панели красного дерева, ряд кнопок. Теплится матовый плафон под потолком кабины…

Это не учения. Это…

– Свет! – шепчет Метелла.

Ее шепот громом гремит в наушниках.

Две люстры под потолком – виноградные лозы и гроздья. Бронза листьев начищена до блеска. Десятки примитивных лампочек накаливания на белых столбиках – подобие свечей. Метелла права. Лучше входить из темноты в свет, чтобы бандиты не увидели их раньше времени. Марк вскидывает «Универсал»; поручик машет ему: нет!

Ахилло делает два шага к стене.

Щелчок выключателя. Свет гаснет.

Дробный перестук каблуков по паркету.

Ахилло разошелся не на шутку. Кому придет в голову, что штурмовой отряд идет вызволять заложников с песнями и плясками? Гуляем, братва! Однова живем! Грыць Кочумай хлебнул лишку, бросил пост, сучий сын…

Узкая, желтая полоска меж створок дверей. Ближе, еще ближе. Тьма – и золотая стрела. Бесплотный дух буянил во мраке и пустоте. Дух хотел к свету.

Двери с грохотом распахнулись. Стрела превратилась в сияющий проем, в волшебный портал. Он вел в другую, лучшую жизнь. И на пороге между светом и тьмой, крестом раскинув руки, встал Вестник с флягой в шуйце.

Избавитель? Ангел Смерти?

Все сразу?!

– Кто первый?! – громко переспросил поручик. – К мильону, а?

Он встряхнул флягу, чтобы слышали: не пустая. Фигура Ахилло частично перекрывала обзор, но и так было видно: в зале полно народа. Дамы в бальных платьях, кавалеры в мундирах и фраках, дрожащие лакеи в ливреях. Людей согнали в центр залы, заставили сесть на пол, не считаясь с сословиями. Гигантская клумба из цветов-человеков: сирень и жасмин, маки и горицвет, черные тюльпаны, темная зелень…

Клумбу сторожили бдительные садовники: двое справа, один слева. И еще: на балконе, на галерее. Взгляды садовников сошлись на незваном госте. Широкий взмах руки, булькает фляга, собирая внимание в точку…

Время!

Поручик расслоился, выстрелив из себя пять мерцающих фигур – штурмовиков в камуфляже «хамелеон». Вбегая, врываясь, вкатываясь в зал, они открыли огонь сходу, не остановившись ни на миг. На груди ближайшего бандита вспыхнула ослепительная звезда. Рябой верзила ткнулся лбом в пол, даже не поняв, что произошло. У другого звезда полыхнула на плече; синий, богато расшитый жупан загорелся, выбросив бледные язычки пламени.

– Ррр-р-а-а-а-а!!!

Рев? вопль?! Лицо искажено болью. Рот распялен в крике. Уцелевшей рукой щеголь в жупане вскинул автомат. Барабанная дробь очереди раскатилась по зале. Автомат дергался, плевался свинцом. Пули летели вкривь и вкось, впивались в стены, в пол, вслепую нащупывая жертву.

– На пол! Все на пол!

Бас Назона перекрыл даже грохот пальбы.

Куда там! Тесная компания офицеров, а с ними – часть штатских помоложе, уже накатывала волной на балконную дверь. Бежать? Прыгать с третьего этажа?! Грохнул выстрел, кто-то из офицеров упал, обливаясь кровью, но волна уже выплеснулась на балкон. Крик, брань; через секунду, снаружи – едва слышный хряск тела, упавшего наземь.

С галереи, захлебываясь, визжал импульсник – охотничий длинноствол. Ливия повела «Универсалом», включив режим «непрерывного огня». Балюстрада взорвалась гипсовым крошевом, визг смолк. Не снимая пальца со спуска, обер-декурион осмотрелась. Плиний. Назон. Тумидус. Апроний. Вроде, все живы…

На пороге залы лежал поручик Ахилло. Широко раскинув руки, он уставился в потолок блестящим, стеклянным взглядом. Папаха отлетела прочь, фляга укатилась вслед за папахой.

Мертвый поручик улыбался.

За миг до смерти он услышал, как внизу, в туманной мгле, поет труба. Спешенные гусары полковника Трубячинского пошли на штурм дома.

– Сюда! Быстрее!

– Дайте мне оружие! Я полковник драгунского имени Его Величества…

– Я с вами, господа! Штабс-ротмистр…

Обер-манипулярий Назон скрипнул зубами. Он изо всех сил старался не сорваться. Грубость, крик только озлобила бы этих гордецов, рвущих отомстить за пережитое унижение.

– Отставить, полковник! Отставить, ротмистр! Здесь женщины и цивильные. Они нуждаются в защите. Внизу идет бой. Мы – их последний рубеж обороны. Задача ясна?

– Так точно!

– Возьмите оружие убитых. Сопровождайте женщин.

Либурнарии теснили заложников, направляя толпу к малоприметной дверце в дальнем конце залы, возле низкой эстрады. Согласно схеме здания, там, в глухом тупичке, располагались уборные артистов и музыкантов. У пожилой толстухи от потрясения отнялись ноги, ее вели под руки двое мужчин. Другую, упавшую в обморок при виде трупов, несли, словно мертвую. Мало-помалу толпа всасывалась в дверцу. Так сгоняют ботву на пункты сбора урожая.

Время, подумал Назон. Надо спешить. Внизу кипит бой, в любой момент здесь могут объявиться отступающие бандиты.

– Апроний, Плиний! Проверьте, нет ли там другого выхода.

– По схеме – нет, господин обер…

– Проверить, я сказал! И оставайтесь с заложниками. Распределите по помещениям и прикрывайте. Метелла! Оцените возможности обороны и займите позицию внутри.

– Слушаюсь.

– Тумидус – со мной.

– Есть!

– Мы будем держать оборону снаружи. Присмотрите позицию. Когда все покинут залу, приказываю занять позицию и держать вход под прицелом. При появлении противника – огонь на поражение, без команды. Не ошибитесь: в доме еще и гусары. Все ясно?

– Так точно!

В дверной проем втягивались последние люди. Плечом к плечу, Назон с Марком пятились следом, не сводя взглядов со входа. Снизу неслась пальба и крики. Обер-манипулярий сделал шаг, еще один. Чутье подвело Назона: в последний момент он поднял голову к галерее, раскуроченной залпом Метеллы, но опоздал.