Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

– Я понимаю, – сказала Йец. – Но на месте твоего командира я бы все же отдала тебя под трибунал. Ты только не обижайся.

После обеда Денисов решил отправиться в небольшую экспедицию, к лесу высоких деревьев, который виднелся неподалеку. Из оружия он взял с собой парализатор и плазмомет, который был очень надежен, но бил только на расстояние до пятнадцати метров. Плазма в струе была довольно холодной, чуть теплее обыкновенного огня. Плазмомет позволял мгновенно поджарить маленького хищника или хорошенько напугать большого. При правильной фокусировке луча плазма могла прорезать проходы в лесных зарослях.

Он устал, пока добрался до леса; идти сквозь высокую траву оказалось не так-то просто. Чем ближе к лесу, тем плотнее становилась трава. На ней появлялись какие-то усики, которыми один стебель намертво сцеплялся с другим. Все это здорово хватало за ноги; Денисов даже несколько раз упал по пути, не сумев вовремя вытащить ногу из сплетения стеблей. К счастью, травяное море редело и исчезало на опушке леса.

Хотя день был не слишком жарким, его рубашка стала совершенно мокрой на спине.

Он достал и настроил картографический зонд, затем выстрелил его в небо над головой. Зонд ушел с шипением, оставив за собой тонкую полоску пара. Эта штука поднимется километров на восемь, зависнет там на несколько секунд, прежде чем начнет падать. За эти секунды зонд успеет многократно сфотографировать местность в радиусе сорока или пятидесяти километров и передать информацию на корабль.

Передохнув, он поднялся и посмотрел на корабль, собираясь двинуться дальше. В этот момент ему показалось, что нечто движется в траве, быстрое и невидимое, скрытое от глаз плотной зеленой стеной. Но в следующую секунду он понял, что это был всего лишь порыв ветра, качнувший траву. Стебли были сплетены слишком прочно, чтобы пропустить что-нибудь крупное. Он вошел в лес.

Светлые гладкие стволы поднимались к небу на огромную высоту, метров на сто, не меньше. Видимо, древесина этих исполинов была очень прочной, потому что стволы в нижней части были не такими уж и толстыми, может быть, в два или три обхвата, не больше. Он подошел к дереву, достал нож и попробовал надрезать кору. Древесина очень напоминала слоновую кость, и цветом, и фактурой, и прочностью. Лезвие оставило лишь неглубокую канавку.

Вскоре он нашел много грибов или иных растений, более или менее напоминающих грибы. Он не стал их трогать, опасаясь того, что они ядовиты. Возможно, после проведения соответствующих анализов, их можно будет использовать как пищу. Почему бы и нет? Подумав о пище, он снова ощутил голод. Это удивило его, потому что всего три часа назад он плотно пообедал сытным и исключительно вкусным мясом. Надо бы подстрелить еще одного зайца, подумал он.

Здешние зайцы на самом деле оказались не такими уж тупыми созданиями; они быстро учились: сейчас они уже старались избегать человека. Денисов потратил немало сил, гоняясь за зверьками. Однако его усилия были вознаграждены, и вскоре он снова ел ароматное нежное мясо. Не может быть, так вкусно, подумал он, если завести эту живность на Землю и разводить там, то люди перестали бы покупать говядину, баранину или свинину, это я вам гарантирую. Кажется, планета все же неплохое место для жизни. Зря я на нее наговаривал. Построим здесь дом, только вначале выберем самое лучшее место, заведем детишек, я буду учить их грамоте и всяким премудростям. Жаль, что мама этого не увидит и об этом не узнает. Она всегда мечтала о большой семье. Семья это надежность, это порядок, это будущее, в конце концов. Ну его к черту, этот космос. Если быть честным с самим собой, я ведь никогда не любил эти полеты. Я любил землю, и чем ближе к земле, тем лучше. Я так понимаю.

Заяц неплохо прожарился в костре, но верхняя часть была еще твердовата. Денисов настроил плазменный луч на минимальную мощность и несколько раз провел по груди и шее этого существа. Этот заяц показался ему несколько больше и мускулистее, чем тот, которого он ел на равнине в последний раз. В нем было меньше жира и больше мышц. Что это?

Он оттянул зайцу нижнюю челюсть и заметил на ней ряд острых клыков. Два, четыре, шесть, восемь. Ну надо же! Не хотел бы я, чтобы эта пасть меня укусила, подумал он. Заяц зайцем, а зубы-то покруче, чем у волка. Как же это может быть? Зачем ему такие зубы, если он ест траву? Скорее всего, это хищная разновидность того же самого зверька. Травоядные прыгают в траве, а хищные живут в лесу, изредка нападая на своих беззащитных собратьев. Почему бы и нет? Нормальное объяснение.

Кеша отошел от корабля совсем недалеко, потому что травяной ковер был таким плотным, что пробираться через него было труднее, чем сквозь глубокие сугробы. Ему казалось, что еще час назад трава была совсем не такой густой, но, конечно, уверенно он сказать этого не мог. Но это его заинтересовало. Он стал на четвереньки и нагнулся к самой земле. Сомнений не было: каждая травинка неожиданно отрастила тонкие ветвящиеся усики, которые оплетались вокруг соседних стеблей. Приглядевшись, можно было даже видеть, как эти усики удлиняются прямо на глазах, они росли примерно со скоростью минутной стрелки, или даже чуть быстрее. Но это было еще не все. Нижняя часть стеблей покрылась пухом тонких коротких колючек, которые мгновенно вонзались в пальцы при малейшем прикосновении. Уколы были довольно болезненны, и кожа в этом месте краснела. Он поднялся и осмотрелся по сторонам, чтобы увидеть кого-то, кому можно было бы рассказать о своем открытии. Но рядом никого не было. Капитан, скорее всего, спал в траве, недалеко от корабля. Куда делись остальные, Кеша не знал. Травяное море оставалось как всегда спокойным. Даже более спокойным, чем всегда: все зайцы исчезли. Так, как будто их здесь никогда и не было. Куда же делись все зайцы? – подумал он. – Что их так напугало?

Он обернулся и увидел женщину, которая представлялась его матерью, помахал ей рукой. Она ответила ему и улыбнулась, поднялась по короткой лесенке и вошла в дверь корабля.

Женщина, которая еще недавно представлялась матерью Кеши, вошла в шлюзовой отсек. Здесь было прохладнее, чем снаружи. Местное солнце пылало в зените, а его свет сегодня был ярким, как лампа фотографа, которая светит вам прямо в лицо. Она обернулась. Травяная равнина сияла и переливалась в море света. Внутри корабля царил приятный полумрак.

– Вы, кажется, врач? – спросила Йец.

– Что? – удивилась она. – Да, причем широкого профиля. Я могу быть кем угодно, от дерматолога до психиатра.

– Такое возможно?

– Это было необходимо. Я была приставлена к этому мальчику в течение почти пятнадцати лет. Я следила за его здоровьем. Я должна была знать все, и я помогала в любых ситуациях. В моей квалификации можете не сомневаться.