Евгений Филенко - Галактический консул

— Отчего бы? — участливо осведомился Кратов.

— Вот сейчас я сяду в эту калошу и поеду в самое сердце чужого мира. Что меня там ждет? Или кто? Нужен ли я там? Вы не поверите, но за всю прежнюю жизнь мне не доводилось бывать далее Луны. Теперь же я своими ногами попираю густо сдобренную золой многовековых пожарищ землю Уэркаф, а спустя какое-то время увижу собственными глазами творение рук нечеловеческих… Сколько раз я строил модели этого мира, сколько видеограмм просмотрел — уж казалось бы, пора привыкнуть. А меня колотит! Взгляните на Хаима. Если за его спиной разверзнется пропасть и оттуда всползет омерзительнейшая тварь, он только досадливо отмахнется и продолжит свои рацеи. Господи, неужели ко всему можно так притерпеться?!

— Можно, — уверил его Кратов. — Все планеты шаровидны. Все в общем-то похожи на Землю. Кроме тех, разумеется, что совершенно на нее не похожи. Но таких чрезвычайно мало и не стоит даже принимать их в расчет…

— Шаровидны, — согласился Аксютин. — Но каждая из них шаровидна по-своему. Даже Земля, и та не такой уж и правильный шар.

— Дела это, к сожалению, не меняет.

— Э-э, братец, — протянул Аксютин участливо. — Да вам, похоже, обрыдло скитаться по Галактике. С шарика на шарик… По-моему, это как раз то самое состояние, в каком звездоход подается в ксенологи. Между прочим, Костя, отчего бы и вам не двинуться этой проторенной, например, стопами доктора Дилайта дорожкой?

— НИ-КОГ-ДА, — раздельно произнес Кратов.

— Что, что вам не нравится в нашей работе?! — ревниво вскричал Аксютин.

«Туатара» наконец выползла из ангара целиком и зависла над грунтом, слегка подрагивая от учиненной Джедом возни — он обронил себе под ноги какую-то деталь и никак не мог разыскать. Появился Дилайт, забрал у Кратова свой фогратор, ловко вспрыгнул на платформу и обосновался рядом с креслом водителя. Остальные последовали его примеру. Аксютин суетился вокруг, горестно причитая: «Позвольте, а где же сяду я, ведь четыре всего места!», пока Кратов и Элул не потеснились. Он мигом успокоился и бодро спросил: «Отчего ж мы стоим?» Джед ухмыльнулся и рывком бросил «туатару» вперед.

— Нет, в самом деле, — сказал Джед, будто продолжая прерванный разговор. — Один зонд так и пропал.

— Что значит — пропал?! — с неудовольствием спросил Хаим. — Как это зонд может пропасть? Или он песчинка в пустыне? Если я что-то понимаю в этом деле…

— Ты все понимаешь правильно, — сказал Дилайт. — Но сеансы диспетчерской связи с зондами периодичны. И вот в промежутке между сеансами с зондом что-то стряслось. Камень ему на голову рухнул. Лавой из разлома плюнуло. Да разве мало причин?

— В каком секторе он затерялся? — подал голос Кратов.

— Как раз там, куда мы направляемся, — сообщил Джед.

— Мне это совсем не нравится, — объявил Аксютин. — Зонд у них, видите ли, пропал!

— А кому нравится? — удивился Джед.

Платформа неслась на двухметровой высоте, не задевая днищем верхушек бурого разнотравья, ловко огибая пятнистые канделябры кактусов. Мелкие пыльно-серые твари шарахались прочь и долго удирали зигзагами, запутывая след. «Вот я вас!» — зашумел было Аксютин, но натолкнулся на обращенный к нему печальный взгляд Элула и стыдливо умолк.

А затем они увидели потерявшийся зонд.

«Туатара» притормозила и зависла посреди затишья, нарушаемого лишь сухим скрежетом трущихся друг о дружку травяных стеблей.

— Мать вашу… — еле выдавил Джед.

Зонд хромал им навстречу, при каждом шаге заваливаясь набок и снова упорно выравниваясь. Слепо рыскал заостренным носом из стороны в сторону и каким-то скрытым чутьем все же избирал точное направление на корабль. Джед снова выругался, перемахнул через бортик и, путаясь в льнущей к комбинезону траве, побежал к автомату. Его огромная фигура с поникшими мощными плечами и потерянно раскинутыми ручищами выражала полное отчаяние.

— Кто это его?.. — прошептал Аксютин и, внезапно осознав всю нелепость вопроса, прикусил язык.

Одна из толчковых лап зонда была целиком выломана и отсутствовала. Маскировочное покрытие на боку прогорело до металла. Видеорецепторы обуглились и сплавились. Ничего не замечая перед собой, словно смертельно раненый боец, вышедший из боя умирать, зонд проковылял мимо и сгинул в зарослях.

— Камень на голову, — пробормотал Кратов.

— Вернемся? — быстро спросил Элул.

— Зачем же, — спокойно сказал Дилайт. — Это машина. А мы люди.

Кратов, сопровождаемый уважительным взглядом Аксютина, ловко перекинул фогратор из-за спины на грудь.

Помедлив, выдернул долой батареи и выбросил через борт.

Теперь Аксютин глядел на него как на сумасшедшего.

Они находились у некрополя, возле развалин колоннады, и это действительно был некрополь и была колоннада. Но, пожалуй, только на Аксютина это обстоятельство произвело должное впечатление. Потрясенный, он хватал Кратова за рукав и пытался передать ему свои восторги горячечным шепотом:

— Они строят!.. Понимаешь ты, по-настоящему строят, а не зарываются в норы, не копошатся в пещерах, как втолковывали мне эти олухи из сектора социометрии! А это значит, что все наши модели — дерьмо, они врут, как сидоровы козы…

— Как сивый мерин, — рассеянно поправил его Кратов, стараясь высвободить руку.

— При чем тут мерин?! Это Биссонет у нас мерин, если хочешь знать, он в это не верил, и я, если на то пошло, тоже осел хороший, а Горяев был прав. И ты прав, ты кругом оказался прав! И черт с ним, с твоим дольменом, не нашли его — и ладно. Зато теперь я своими глазами вижу этот некрополь, и мне этого хватит на всю жизнь, я теперь такую модель отгрохаю, все рты разинут… Да пойми же ты, люмпен чертов, ведь все эти циклопические сооружения означают принципиально иной уровень культуры, иной подход к восприятию цивилизации Аафемт, а значит — иную стратегию контакта!

Аксютин порывался выскочить из «туатары», чтобы своими руками пощупать чудовищные завитки ближайшей колонны, распавшейся при падении на куски, и всякий раз тяжелая ладонь Кратова приковывала его к месту.

Они сидели и ждали, настороженно озираясь, и фограторы были наготове, хотя эффект от этой готовности был скорее психологический. Потому что никто и не помышлял о том, чтобы пустить это страшное оружие в ход, как бы ни сложилась ситуация. Аксютин, поглощенный своими детскими восторгами, не мог ничего слышать, а звездоходы слышали, и опытный ксенолог Элул тоже слышал: Аафемт были рядом. Их нельзя было разглядеть — то ли они прекрасно маскировались, то ли находились вне поля зрения землян, но все пространство в окрестностях некрополя было пропитано инородным эмоциональным фоном, чужими непонятными мыслями. И как ни вслушивался Кратов, он все еще не мог понять, о чем эти мысли, таят ли они угрозу, то ли, напротив, исполнены симпатии.