Ник Перумов - Адамант Хенны

Остриё меча медленно ползло по прихотливым извивам рун. Не тенгвар, не керта– а совершенно неведомые знаки. Олмер знал их… и унёс это знание с собой.

А ведь тогда он долго стоял у Камня, водя пальцем по чертам загадочных письмен; что открылось ему? И что, собственно говоря, хочет узнать здесь он, Санделло?

Горбун разочарованно вздохнул и принялся прятать обратно меч Олмера. Уже закутав клинок, Санделло выпрямился – и тут над ухом коротко свистнула стрела. Оголовок звякнул о Камень – рванулся сноп искр, точно кузнец со всей силы ударил молотом по раскалённой заготовке. Под ноги горбуну упало белооперённое древко.

Рука Санделло рванулась было к мечу… и тотчас остановилась. Горбун выпрямился, нарочито медленно скрестив руки на груди. Слишком хорошо знал он эти стрелы, слишком хорошо – выпустивших их лучников.

Из зарослей раздался негромкий смех – чистый, лёгкий, музыкальный. Не шелохнулись колючие ветви, не зашуршала трава, не хрустнули сучки – из ничего возле Камня Пути возникли пятеро в серо-зелёных плащах для тайного хождения по лесу. У четверых – натянуты луки и стрелы готовы сорваться с тетив. Пятый шагнул к горбуну, точно так же скрестив руки на груди.

Санделло стоял неподвижно, и стрелки ослабили тетивы. Впрочем, горбун отлично знал, что они успеют натянуть их вновь. Быстрее, чем он моргнёт глазом.

Никто и никогда в Средиземье не превзошёл Перворождённых в искусстве стрельбы из лука. Наверное, один лишь невысоклик Фолко Брендибэк мог бы поспорить с ними на равных в том, что касалось меткости.

Это был настоящий «поединок сердец», как говорят на Востоке. Меч горбуна висел в ножнах, так же как и клинок его противника – длинный и узкий, каким скорее удобнее колоть, нежели рубить. Будь здесь хоббит Фолко, он тотчас бы вспомнил метательные ножи Санделло и то, что горбун мог разрезать пополам устроившуюся на стене муху.

– От принца Вод Пробуждения Форве воину Санделло – привет! – заговорил наконец эльф.

– От Санделло Форве – также привет! – холодно ответил горбун, не сводя глаз с эльфийского принца.

За минувшие десять лет эльф совершенно не изменился. Оно и понятно – для Перворождённых это не срок. Благородное чело Форве опоясывал золотой обруч с искрящимся зелёным камнем; большие глаза смотрели строго и проницательно.

Санделло ждал. Казалось, неожиданная встреча его нисколько не удивила.

Молчание это озадачило принца. Он слегка приподнял бровь.

– Ты меня нашёл – тебе и говорить, – с усмешкой прокаркал Санделло.

– Куда ты идёшь? – тотчас же в упор спросил принц.

– Не твоё дело, любопытный. Разве здесь твои владения?

– Я спрашиваю как сильнейший. Или воин Санделло понимает другой язык?

– Слушай, хватит, а? – поморщился горбун. – Хочешь драться – будем драться. Нет – так нет. Я к тебе на свежее пиво не напрашивался.

– У тебя за спиной, скрытый в тряпье, древний меч моего народа, – сурово молвил Форве. – Мне ведомо, чья рука владела им десять лет назад, сразив Кэрдана и Наугрима! Зачем же ты снова вынес на свет это проклятое оружие?

– Не твоё дело, любопытный. Может, ты заришься на клинок моего господина? Возьмёшь, когда я буду мёртв.

– Если бы я хотел, ты был бы уже мертвее этого Камня! – повысил голос Форве. – И ты это отлично знаешь.

– Ну так прикажи тогда своим молодцам стрелять. – Санделло равнодушно пожал плечами.

Форве поморщился:

– Не будем перебрасываться пустыми словами. Тебе ведомо, что мы сейчас не враги. Но в мире творится нечто… нечто грозное, страшное и неописуемое, мы не можем понять, в чём дело, и не можем сидеть сложа руки…

– Если уж вы сами не можете понять, в чём дело, то чего же умудрённые мудростью веков Перворождённые хотят от простого смертного? – парировал Санделло.

– Ты был правой рукой Олмера. Ты знал всё – или почти всё – о его планах. И когда мы узнали, что правая рука нашего самого страшного врага со времен падения Саурона отправился один в дальний поход на юг, откуда плывёт на мир тень непонятной угрозы, – мы, естественно, встревожились. Мы выследили тебя – и, признаюсь, это было нелегко сделать. Мы потеряли двоих разведчиков в схватке с мордорскими орками, но не оставили погоню. Если ты отправился в путь, Санделло, то это значит – быть скорой войне. Мы её не хотим. Нечего зря проливать кровь – у людей в Средиземье врагов уже не осталось. Никому из вашего племени не отыскать дорогу к Водам Пробуждения, как не отыскать корабелам Морского народа Прямой Путь в Валинор. Скажи мне прямо: с кем ты намерен воевать, Санделло? С кем и за что?

– С каких это пор эльфы стали пастырями людей? – недружелюбно проворчал горбун. – Оставьте нас в покое! Со своими врагами мы уж как-нибудь разберёмся сами.

– Мне ведомо, что ты – жестокий боец, мечник Санделло. Ты спокойно поведёшь рати на приступ города и с чистым сердцем отдашь его на три дня своим молодцам для разграбления. Но неужто крики детей, которых будут швырять в огонь, для тебя ничего не значат?

– Я не стану говорить с тобой, эльф, – донёсся ответ. – Это мое последнее слово. Ты не получишь ни меча моего господина, ни моих слов о том, куда и зачем я направляюсь. Я сказал. А теперь хочешь убить меня – давай! Но помни: даже эльфийская стрела не в силах свалить старика Санделло в один миг. Кое-что я сделать успею…

Горбун слегка повернулся, и Форве увидел: пальцы Санделло уже сжимают рукоять метательного ножа.

– Эта штука летает хоть и медленнее твоих стрел, но зато бьёт надёжнее. – Горбун хищно усмехнулся.

Куда девалась вся растерянность и нерешительность старого воина! Тело вновь обрело былую тигриную грацию; Санделло стоял, чуть покачиваясь на напряжённых ногах, и горб его исчез, словно и не было его никогда – а просто человек сильно ссутулился, готовя какой-то приём…

Форве тяжело вздохнул. Покачав головой, шагнул ближе к горбуну и оперся локтём о Камень.

– Если ты думаешь, что я боюсь смерти, – то сильно ошибаешься. Кому суждено вернуться к жизни в собственном теле и с собственной памятью, не страшится гибели. Не думай, что я не уважаю твоё мужество. Если бы мы хотели, то продолжали бы следить за тобой – и ты, смею уверить, так ничего бы и не заподозрил, – но я не хочу враждовать с тобой. В знак добрых намерений я расскажу тебе всё, что знаю, – надеюсь, ты оценишь.

Слушай же, Санделло! Мне ведомо, что Талисман твоего господина, в который тот вложил часть почерпнутой у Слившегося Кольца Силы, позвал тебя в дорогу. Десять лет он дремал, будучи самым обыкновенным кольцом и никак не помогая Олвэну, – десять долгих по людским меркам лет. Но совсем недавно вдруг проснулся. Мы, эльфы-Авари, почувствовали это первыми. И пробуждение сие отнюдь не осталось единственным знаком. Были и другие, поверь мне. Так, например, пробудился от спячки мой перстень, в своё время подаренный невысоклику… о, да ты уже и сам вспомнил его имя… правильно, Фолко Брендибэку, хоббиту, убившему твоего господина…