Татьяна Зингер - Нас не существует

Она все поняла. Почему он не заходил к бабушке, не передавал письма и не пытался связаться. Он сам стал хранителем, а тем запрещено иметь открытый контакт с людьми. Почему-то Кир нарушил правила ради их встречи, но не накажут ли его за это?

Наташа дернулась, чтобы подбежать и обняться, но ноги примерзли к земле. Кир остановился в широком шаге от нее. Они не здоровались, только смотрели друг на друга.

– Поздравляю, – первой сдалась Наташа. – Ты больше не ученик?

– Не с чем поздравлять, – невесело ответил Кир. – Старший хранитель погиб нынешней зимой, защищая лесных животных от холода. Вот я и…

Он развел руками.

– Извини, – девочка затеребила тугую косичку.

– Я так счастлив видеть тебя, – сменил тему Кир. – Ты вся… – он долго не находил слов, – … сверкаешь.

И тут Наташа вспомнила: она забыла накраситься и в зеркало перед уходом глянула мельком. Значит, под глазами наверняка осталась тушь, по лицу размазаны остатки тонального крема. Да уж, красота неземная. Кир очень деликатный парень.

Наташа потерла щеку и призналась:

– Я злилась на тебя… Ну, за молчание. Если бы хоть догадывалась, как все сложилось, то никогда бы…

– Да я и сам виноват, – Кир пожал плечами. – Вначале не знал, как обо всем этом написать. Слишком долго продумывал каждую фразу. А потом исчезла возможность. Пойдем, я кое-что покажу тебе. У нас мало времени.

– Почему? – Девочка засеменила следом.

– Меня отпустили ненадолго.

Он повел ее обратно в глушь. Там уже стемнело, помрачнело. И ели будто надвигались хмурыми статуями, преграждая путь ветвями-копьями. Но рядом был Кир, поэтому Наташа не тряслась, а обдумывала, о чем рассказать. Вначале беседа не клеилась, но в какой-то момент она увидела, как жадно Кир слушает ее простецкие истории. С неподдельным интересом. И понеслось.

Про городскую жизнь, новеньких в классе, олимпиады и конкурсы. Про папу, который впервые поздравил дочь в день ее рождения, а не на три месяца раньше. Про концерт любимой группы, приехавшей на гастроли в город. Иногда Наташе казалось, что она изъясняется непонятными Киру терминами, но тот хохотал:

– Я же в лесу живу, а не в позапрошлом веке!

Они шли куда-то. Время остановилось. Голоса, смех, подколки – вот что имело ценность. Наконец, Кир застыл около массивного дуба – руками не обхватишь. Наташа не удержалась и дотронулась до коры ладонью. Кир улыбнулся.

– Знакомься, отныне я такой.

– Что?! – Она отдернула руку.

– Ты ведь помнишь, что каждый хранитель наделяется личным деревом, с которым со временем срастается? Вот, я выбрал его. Правда, хорошее?

Без сомнений. Такое неприступное и высокое, что последние ветви теряются под небесами. Зеленая крона укрывает ствол. Массивные корни переплетаются подобно змеям. Он стоял посреди поляны, огороженной, как забором, кустиками дикой малины с крупными белыми цветами, которые вскоре должны были превратиться в розовые ягоды.

– Ага.

– Во-от, – протянул Кир, закусывая губу. – В общем, мы больше не увидимся.

Наташа забыла как дышать. Почему он так категоричен?! Неужели она чем-то оскорбила его?

Кир продолжил, не дожидаясь вопроса:

– Хранителю нельзя уходить из дерева – тогда мы теряем контроль над лесом. И если что-то произойдет, пострадаем мы все. Сегодня старшие хранители разрешили мне отлучиться, но буквально на полчаса. К тому же мы слабеем после любой минуты вне… – Он действительно выглядел так, будто долго не спал и мало ел; под глазами залегли черные круги, бескровные губы едва двигались. – Когда я окончательно сольюсь с деревом – слабость исчезнет, но это случится через несколько столетий. Но я не мог не объясниться с тобою. Понимаешь, ты мой единственный друг. Ты дорога мне… – Кир нахмурил брови. – Я не могу видеть всего леса, лишь ту часть, которую оберегаю. Поэтому я попрошу тебя… Наверное, прозвучит безумно.

– Говори! – сжав кулаки, жестко потребовала Наташа.

– Заходи сюда?.. Хоть изредка. Рассказывай, если появятся новости. Или просто гуляй. Собирай ягоды с грибами; клянусь, их будет столько, что тебе не хватит корзинок! Я не смогу тебе ответить, но буду… рядом. Пожалуйста…

Он поник и опустил голову, ожидая отказа.

Наташа произнесла по слогам:

– Обязательно приду.

– Правда?! – И Кир обхватил ее ладони своими. Холодными, чуть шершавыми, как кора. Но девочка не расцепила рук, лишь чуточку сильнее сжала.

– Да! – От собственного вскрика она смутилась. – Правда, я не уверена, что отыщу путь.

– Вся часть от таблички «Камелево» и до этого дерева – моя. И дальше тоже, но там нет никаких известных тебе ориентиров. Я обязательно покажу, куда идти. И к русалкам – тоже, если понадобится.

Кир совсем ослабел, оперся на дуб. Наташа понимала, что разговор пора завершать.

– Прости, что не приезжала целых два года.

– Главное – приехала сейчас, – твердо сказал Кир. – Обратно проводить?

– Нет, я доберусь. С твоей помощью, конечно. Спасибо…

– До встречи, – произнес он тоскливо.

Та же самая фраза, которая завершила их прощание около электрички, но звучащая по-иному. Тогда надежда теплилась. Наташа ожидала писем или звонка, мечтала поскорее воротиться. А теперь?.. Они больше не увидятся.

– До встречи.

Кир довел девушку до конца поляны, пошатнулся и уже сделал шага три обратно к дубу, заложив руки в карманы, как тогда, на железнодорожной станции, но вдруг остановился. А после развернулся к замершей Наташе. Секунда, и они стояли на расстоянии ладони. Она подняла на него красные от подступающих слез глаза, а Кир тяжело выдохнул. И поцеловал ее. Не так, как раньше, робко в щечку. А в губы, жарко и… приятно.

От ее первого настоящего поцелуя осталось соленое послевкусие. Почему? Она ведь не плакала… Разве что потом, когда прижималась носом к мальчишескому плечу и напоследок вдыхала его запах, запах умиротворения. И когда Кир гладил ее спину, а Наташа понимала, что больше его не увидит. Он ее – непременно, но не она. Тогда слезы катились ручейками, пропитывая ткань Кириной куртки.

Он опять покачнулся. Наташа удержала друга от падения и потребовала, шмыгнув носом:

– Иди.

Кивок. И все. Они расстались.

Кое-как Наташа добрела до шоссе. Не заблудилась, и на том спасибо. Солнце окончательно укатилось за горизонт, и дорогу освещала тонюсенькая полоска. Скоро растает и она. В деревне темнело стремительно.

Девочке не хотелось ни думать, ни говорить. Только прийти, упасть носом в подушку и заснуть. Чтобы все оказалось ночным кошмаром, а завтра выяснилось, что с Киром ничегошеньки не произошло…

Наташа проскользнула в дом. Она думала, что осталась незамеченной, но вскоре в спальню постучалась Раиса Петровна: