Любовь Пушкарева - Единственный

- Правда? Ты знал меня человеком?

- Да, ты верил в меня – бога солнца и справедливого суда.

- Солнца?

- Да, я ходил по лучу.

- А сейчас?

- Если ты поверишь – пойду. Но не о том я хотел поговорить. Расскажи о себе.

- О себе… У меня дочка! И названная сестра. И, похоже, будет жена.

- Что? Та заноза? Которая, то плачет, то смеется, то посуду бьет, то ластится?

- Да, Эль-виси, - улыбнулся он. - Она хорошая. А Пати… Пати – утренний свет. Теплый и чистый. Она спасла меня. Какое счастье, что она есть, - от этих слов что-то кольнуло в сердце у Древнего. Зависть?

- Но она такой еще ребенок, ее надо защищать и учить… - продолжил Единственный.

- Вот учить ее не надо. Поверь, тебе не надо, - серьезно ответил Уту.

Задумался.

- Наверное, ты прав. Иначе она станет второй Элейни.

- Твоей Пати и так… спокойной жизни не видать. Позвала убийцу богов… Эхе-хе. Что из нее вырастет – неизвестно, – Уту по древней привычке размышлял вслух.

- Мы справимся. Если уж это пережили, то и остальное переживем.

- Да, сынок.

- Ты нам поможешь?

Древний оторопел.

- Какая вам польза от немощного старика?

Единственный лукаво и обаятельно улыбнулся.

- Того, кто ходит по лучу, немощным не назовешь.

Уту смотрел на него мгновение – другое. Потом расхохотался.

- Ты! Ты всегда таким был! Узнаю! Я действительно мало что понимаю и умею сейчас. Но и ты, сын, и твоя Пати, можете на меня рассчитывать.

- Спасибо… отец.