Патриция Брей - Правосудие Девлина

Кое-какие сведения уже утратили актуальность. Девлин знал о создании двух из пяти отрядов, однако такое нередко случается, когда новости передаются из уст в уста. Лучше несколько раз послушать одно и то же, чем не узнать о чем-то вообще.

Если, конечно, новость была недоброй.

– Какой-то Дидрик передал, что обнаружил заложников в крепости, принадлежавшей барону Коринта. Он планирует провести освободительный рейд, как только отряд будет готов, – рассказывал Ульмер.

Девлин до боли сжал кулаки, стараясь справиться с комком, подступившим к горлу.

Ульмер быстро перевел взгляд на Драккен.

– Что-то не так? – спросил он.

– Эта новость уже устарела. Мы знаем, что освободительная операция прошла успешно, – объяснила Драккен.

Ульмер улыбнулся.

– Отличная новость, передам ее своим братьям.

– И еще скажи, что Нильс Дидрик погиб, освобождая заложников, – добавил Девлин.

– Я сожалею об утрате, – проявил сочувствие старик.

Посланник, принесший весть о судьбе Дидрика, сообщил им о его славной смерти. Его равнодушное отношение к гибели Дидрика взбесило Девлина. Только своевременное вмешательство Стивена, который положил руку на плечо Девлину, спасло незадачливого гонца.

– Есть еще новости? – спросила Драккен, нарушив повисшую тишину.

– Это все, что меня просили передать. Какие у вас сообщения?

– Передай сыну и другим командирам, что у нас две задачи. Первая – прогнать врага к побережью. Пропускать наемников невредимыми, если согласятся сдать оружие. Вторая – отрезать все поставки продовольствия и припасов для сельваратских войск. Когда начнется сбор урожая, они станут рыскать в поисках продуктов на зиму. Мы не должны допустить, чтобы они нашли, чем поживиться. Весь урожай, который не удастся своевременно запасти для наших отрядов, нужно уничтожить, – приказала Драккен. – Понятно?

– Выполнить такой приказ непросто, – отозвался Ульмер.

Многие последователи Девлина ответили бы согласием, не задумываясь о последствиях. Однако старик прожил долгую жизнь и, несомненно, повидал немало голодных лет.

– Голодные бойцы не могут воевать, – заметил Девлин. – Сельваратцам придется забаррикадироваться в крепостях, а уж тогда мы легко их сломим.

– Я передам все слово в слово, – пообещал Ульмер.

– Спасибо тебе, – поблагодарил Девлин.

На том они и расстались. Ульмер позвал внучку и ушел.

Теоретически все отряды поклялись в верности Девлину как генералу армии. Поскольку передавать единую команду всем подразделениям было очень сложно, командиры отрядов сами решали, как поступить. С самого начала некоторые отряды презрительно отнеслись к тактике Девлина, считая ее скорее бандитской, чем военной. Один бесшабашный юнец, мечтающий о славе, бросил вызов крупной вражеской группировке. Однажды на открытой местности, когда количество воинов было почти равным, побоище превратилось в резню. Немногих сдавшихся в плен пощадили лишь для того, чтобы предать публичной казни.

Трагический случай послужил жестоким уроком, и Девлин постарался вбить всем в голову простую истину: отряды повстанцев не должны вести ожесточенных боев. Атаковать только при удобном случае, поджидая противника в засаде. В случае столкновения с многочисленным отрядом приказано отступать и ждать возможности атаковать из прикрытия, подготовив пути к отходу. Нападать, когда враги этого меньше всего ожидают.

Убийство, террор – вот их метод. Даже уничтожение одного солдата становилось победой, если убийца исчезал без следа. Безжалостные мстители скрывались под любой личиной. Симпатичные юноши и девушки флиртовали с сельваратскими военными, а когда те наклонялись для поцелуя, накидывали им на шею петлю. Сгорбленным старикам хватало сил, чтобы нанести смертельный удар кинжалом, даже маленькие дети научились завлекать врагов в ловушку.

Что ж, он неплохо потрудился, если теперь во имя Избранного джорскианцы учили своих детей убивать.

Никто из них раньше и подумать не мог, что война потребует такой стратегии. Даже Стивен, который прекрасно знал историю Джорска, не мог припомнить ничего похожего среди деяний прошлого. Ни в одной песне Джорска или Сельварата не говорилось о подобных жестокостях.

А вот в кейрийском языке много баллад, из которых Девлин черпал вдохновение, истории смертельной вражды и кровной мести, продолжавшейся не одно поколение. Уничтожались целые семьи. Из всех воюющих он один понимал, какое зло выпустил на волю, насколько высока будет цена. Пока джорскианцы не задумывались о далеком будущем, мечтая освободить землю от захватчиков. Однако даже если им удастся одержать победу, большинство не сможет забыть содеянного, да и вновь приобретенное военное искусство тоже останется с ними навсегда. Отголоски нынешнего восстания определят новую историю Джорска на многие десятилетия.

Будут ли потомки восхвалять его как освободителя? Или проклинать как разрушителя?

Сейчас Девлин не мог позволить себе углубиться в философствования. Не важно, что о нем думают. Не имеет значения, что принесет с собой далекое будущее. Важно только настоящее и вера, что каждый день, каждая маленькая победа приближают их к триумфу.

Пока все работало. Джорскианцам такая стратегия казалась в новинку, и все же они быстро усваивали уроки, а их нетрадиционная техника обескураживала сельваратцев. Армия Девлина все еще держалась, несмотря ни на что.

Дидрик стал одним из многих, сложивших голову в бою за долгие недели с начала кампании против сельваратского вторжения. Не один боец погиб от собственной руки Девлина, когда, отступая, приходилось убивать тех, кто был слишком серьезно ранен, чтобы продолжать путь. Каждая победа и неудача влекла за собой неизменные потери.

Девлин горевал о Дидрике. Верный товарищ и предположить не мог, что ему суждено умереть так далеко от Кингсхольма и гвардии, которым он отдал большую часть жизни. Дидрик когда-то стал одним из первых друзей Девлина на чужой земле. И все же скорбь его имела привкус вины. А как же те, кто умер безвестным, чьих имен и лиц он не узнал или не запомнил? Неужели они менее достойны его скорби?

Сколько еще должно погибнуть друзей и незнакомых ему людей, прежде чем закончится кровавый поход? Эта мысль привела его в уныние, поэтому Девлин просто отбросил ее, так же как отогнал горестные думы о погибших. Он не мог позволить себе роскошь печалиться о жертвах. Сейчас не время останавливаться и подсчитывать потери. Девлину требовалось отыскать в себе заново ту направленную целеустремленность, которую давали ему Узы. Способность сконцентрироваться на поставленной задаче и не думать ни о чем, кроме победы.