Я выжгу в себе месть (СИ) - Чайковская Диана

Не поверить мог лишь тот, чья воля была сильнее милосердия. Но такие люди обычно не прибегали в ночных сорочках и не роняли слезы целыми днями. Редкая порода, почти как у лошадей.

Василика накормила Когтя и взглянула в небесную синеву. Сколько еще народу сгубит этот дивный и невероятный Лес? Но так должно быть, иначе не станет ни Леса, ни сел, ни городов, ни миропорядка вообще. Все было связано и переплеталось в одном большом разноцветном кружеве, над которым, не зная отдыха, работали боги. Пусть лучше будет так, чем… не будет вовсе.

– Знаешь, дедушка, – улыбнулась Василика, – однажды я поговорю с Мораной и попрошу ее отпустить Кощея. Найти его дух среди остальных и оживить, чтобы он пожил по-людски.

– Долго думала? – угрюмо хмыкнул Домовой. – Совсем ты чокнулась, девка.

Когда она думала об этом, на сердце становилось удивительно тепло. Может, получится, а может, и нет, кто знает. Боги вечно ткали чужие жизни и перекраивали их на свой лад. Что, если попросить или договориться о плате?..

* * *

Перед глазами возникла знакомая избушка. Он уже бывал здесь раньше: смеялся над старой каргой и косо смотрел на молодицу, которая собиралась стать лесной ведьмой. Ему хотелось сломать ее, разломить ее душу пополам и заставить захлебываться слезами, скрести ногтями землю и умолять его вернуться.

Он поступал так всегда, каждый раз, когда встречал ладную девку на своем пути. И никто – никто! – не был для него преградой.

Мрак открыл глаза и потряс головой. Странные сны постоянно терзали его, заставляли копаться в памяти и искать что-то, что ускользало змеей. Он видел испуганные глаза разных девок, разрушенный Лес, смерть старой ведьмы и слышал бульканье мертвой воды. Последнее почему-то пугало его больше всего.

Необъяснимые злоба и страх грызли его, но понять их причину он никак не мог, поэтому гнал коня как можно быстрее и несся по свету на пару с ветром, стараясь забыться в сумасшедшей скачке.

Что-то все-таки он потерял, а что именно, не мог понять. Вот и приходилось искать по всему миру, заглядывать во все уголки и досадливо цокать языком – нет, не то. Но однажды он найдет утраченное, и тогда все обязательно прояснится.