Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Хранитель Силы

— Жду вас к шести часам, — адвокат положил трубку.

Хортов приехал раньше условленного времени на сорок минут, оставил машину возле старого кирпичного корпуса и позвонил адвокату.

— Я в Переделкино. Объясните, как вас разыскать.

— К сожалению, я сейчас далеко, — признался Бизин. — Пришлось срочно выехать в Москву. Буду через час, а вы пока отдохните у меня. Скажите домработнице, пусть поразвлекает.

И объяснил, как найти дачу.

Дом адвоката был недавно и добротно отремонтирован, участок благоустроен — выделялось среди зелени нечто похожее на английский газон, клумбы, несмотря на осень, ярко цветущие, у ворот дремал в тени сосен серый «фольксваген». А за деревянным забором все выглядело запущенным, нежилым и убогим. Если здесь и можно было писать стихи, то только грустные, упаднические — ощущение безысходности и нищеты реяло над писательским поселком.

Человек, искавший в России миллионы, жил как-то легкомысленно: никакой охраны, а сигнализация по забору отключена: по крайней мере, в доме не зазвучала тревога, когда Андрей сунул руку под излучатель.

Сторожа хотя бы посадил с берданкой…

Хортов зашел с тыла и свободно проник на территорию дачи, прячась за соснами, приблизился к растворенному окну, и в тот же миг отскочил за угол. С веранды вышла молодая женщина с охапкой дров, поднесла их к мангалу и принялась разводить огонь. Одежда для дачной обстановки была не подходящая — розовый, облегающий фигуру балетный тресс, в волнистых, по плечи, волосах посверкивали стекляшки.

Еще через минуту рядом с ней оказалась вторая, в летней панаме, а на столике — кастрюля, шампуры и бутыль с водой. Похоже, мужчин на даче не было, иначе кто бы позволил женщинам готовить шашлык?

Хортов пробрался вдоль стены к окну, осторожно отвел створку и заскочил на подоконник. Кажется, это была спальня, исполненная в сиреневом цвете — от штор до салфеток на прикроватных тумбочках. В доме стояла полная тишина, и сквозь приоткрытую дверь тянуло сквозняком. Он осторожно выдвинул ящики тумб — ничего особенного, крем для рук, заколки, расческа, старая помада, чехол от очков. Чисто женская спальня, где даже не бывает мужчин. Потом он просунул голову сквозь узкий проем двери — впереди оказался просторный зол с камином и мягкой мебелью, в косых лучах солнца стояла пыль. Ремонт здесь был основательный, дорогой, с расчетом, чтобы принимать высоких гостей, однако никаких следов и предметов, выдающих пристрастия хозяина. Такие залы есть в каждом более-менее богатом доме…

Ступая тихо, Андрей прошел дом наискось и остановился у ближней закрытой двери: женщины на улице хлопотали у шашлычницы — что-то не получалось у них с огнем. Женщина в панаме замахала руками и побежала в дом. Хортову ничего не оставалось делать, как заскочить в комнату — весь зал просматривался из прихожей. Он затаился у открытого окна, готовый в любой момент выскочить наружу, и в это время увидел нечто странное: оставшаяся у мангала женщина со сверкающими волосами огляделась и сделала несколько сильных, размашистых движений руками, после чего раза три подряд, словно балерина, обернулась вокруг своей оси и ударила ладонями воздух над дровами.

Невероятно, однако высокое белое пламя вскинулось разом по всему мангалу, пространство вокруг заколебалось, словно мираж, и успокоилось вместе с медленными движениями рук по кругу. Огонь загорел ровно и бездымно.

Зачарованный, Хортов на мгновение забылся и высунулся из окна чуть ли не по пояс, и опомнился, когда на улице появилась вторая женщина со свитком газет в руке.

А растопка уже не требовалась…

Андрей наконец осмотрелся: без сомнений, это была мужская спальня, выдержанная в розовом тоне, и лишь халат на спинке кресла не в цвет, темно-синий. Хортов быстро проверил тумбочку — набор старого джентльмена: снотворное, мочегонное, геморроидальные свечи, шприцы, инсулин; открыл стенной шкаф — одежда, обувь, яркие зеленые подтяжки, черная шляпа и ни одной бумажки!

Он тут же вышел в зал — хозяйки стояли у мангала, смеялись и разговаривали — идиллическая дачная картинка…

На первом этаже оставались еще две двери — одна открытая на кухню, другая неизвестно куда, из прихожей. Хортов прокрался к ней, приоткрыл и замер: это оказался не санблок и не кладовая, как думалось, скорее, служебная подсобка с письменным столом, канцелярским шкафом и кожаным диваном.

Андрей бесшумно притворил дверь и скорым шагом направился к лестнице, ведущей в мансарду, но в это время женщина в панаме побежала к дому, и пришлось резко изменить направление. Он влетел в сиреневую спальню и, оглядевшись, выскользнул сквозь окно на улицу.

Времени до начала официально назначенного часа оставалось порядочно — как раз незаметно уйти с территории дачи и вернуться к машине. Он почти уложился и подъехал к адвокатскому жилищу на минуту позже. Женщины в трессе у мангала не было, осталась та, что в панаме. Хортов оставил машину у ворот и направился к шашлычнице.

— У меня назначена встреча с господином Бизиным, — поздоровавшись, сказал Андрей.

— Да, он только что звонил, — даже не взглянув в его сторону, сообщила женщина. — Задержится на десять минут. А вы журналист Хортов?

— Так точно, — рассматривая ее, произнес Андрей.

— Я служу домработницей у Виктора Петровича, — кокетливо представилась хозяйка, но имени своего не назвала.

— Вы что, целыми днями сидите тут в полном одиночестве? — Хортов огляделся: женщины со сверкающими волосами нигде не было видно.

— Часто и ночами тоже…

Врала, не моргнув! И при этом изящными, эротичными движениями насаживала мясо на шампур.

— Не страшно? А если на вас нападут? Украдут?

— Скорее бы кто-нибудь украл! — засмеялась она и, оставив мясо, поворочала головни кочергой — невидимые колючие искры осыпали руку. — Мой хозяин совсем старенький и больной.

— Диабетом?

— У него куча болезней. И он все время ворчит, вечно недоволен… Но платит очень хорошо!

— Тогда нормально, — заметил Хортов. — У меня такое чувство, что в доме есть еще кто-то.

— По контракту я не имею права принимать у себя даже близких подруг, — вздохнула она. — Кабальные условия… Но ничего не поделать, такова моя судьба — прислуживать, ублажать гостей хозяина.

— Каким же образом?

— Не тем, что вы подумали, — грустно усмехнулась. — Я им пою и танцую. Если скажет, то и вам буду петь и танцевать.

— Я люблю только балетные танцы, — намекнул Хортов, имея в виду женщину в трессе.

— Помогите мне, — она резко сменила тему, схватившись за мясо. — Я не успеваю..

— Только руки вымою. Где у вас умывальник?