Павел Буркин - Сила Мира

Амулет, что лежит на девичьих ладонях, совсем иной — идеально прозрачный, как творение лучших стеклодувов, но прочнее даже алмаза, похожий на крошечную, абсолютно прозрачную стеклянную чашечку, в которую, впрочем, поместится лишь несколько капель. Неудивительно: он не для питья чего-то особенно крепкого, и не для сбора, например, крови, а для связи с Союзниками, которых теперь, наверное, лучше называть Хозяевами.

Девушка ставит чашечку на снег, нагибается, почти касаясь яркими губами «чаши»… и сплевывает, до краев заполнив теплой, дымящейся влагой. Любой маг из числа людей, даже самый хитрый, ни за что не догадается, попытается «выйти на связь» с помощью крови. И запустит несколько иной процесс: чашечка неожиданно сильно взорвется, магу оторвет голову. А если и догадаются — чашечка «настроена» лишь на хозяйку.

Сейчас, на первый взгляд, ничего не случилось, но Сати безошибочно чувствует: он пришел. Тот, кто властен над жизнью и смертью. Как ни старалась, юная пуладжийка так ни разу и не увидела, как он появляется, тем более не почувствовала магию.

Он выглядит так же, как ненастной ночью у Экторна. Холод этим созданиям нипочем, а плащ нужен, чтобы не выделяться среди людей.

— Они уехали?

— Да, Вестник, — отвечает девушка, нервно облизывая губы. — За ними по пятам идет стая Тварей Ночи. Остальное — ваше дело.

— Верно, — говорит Вестник. — Ты хорошо поработала, Наместника радует твоя преданность…

«Еще бы не радоваться, — думает младшая жрица (теперь, впрочем, уже бывшая). — Я же победу на блюдечке принесла». Вслух, естественно, девушка произносит иное.

— Счастлива служить Наместнику.

— Не ему, — в голосе Вестника звучит досада. — Тому, кто над нами всеми. Теперь верни артефакты.

— Вот она, ваша чашка, — произносит Сати. — Правда, малость запачканная…

— Ничего, — ухмыляется Вестник, забирая крошечную чашечку. — Частица тебя нам тоже пригодится. На случай, если будешь играть свою игру.

— Крови своей я вам не дам! — вскидывается Сати.

— Уже не надо, — глумливо усмехается Вестник. — Если магию построить чуть по-другому, сгодится и слюна… И все остальное тоже.

Сати силится выхватить чашечку — поздно. В руках Вестника больше ничего нет. Впрочем, можно не сомневаться — и чашечка, и все ее содержимое в любой момент доступны Хозяевам. А ей… Ей остается повиноваться и делать все, что прикажут. Хоть мочу пить или с козлом переспать. Впрочем, приказать могут и такое, по сравнению с чем перечисленное покажется мелкими неприятностями.

— Где другой амулет? Подавляющий магию?

— Я… его…

— Что ты с ним сделала?

Сати кажется, что голос вестника гремит на все Поле — но, окажись рядом, скажем, Левдаст — он бы не услышал (и, что самое смешное, не увидел) вообще ничего. Наверняка бы порадовался, решив, что зловредная девка таки сошла с ума и говорит сама с собой.

— Уронила. Я думала… Сейчас его верну…

Сати бросается к дому старосты. С этого конца села идти прилично, но за четверть часа можно успеть.

— Стоять! — взрывом бочки с порохом гремит голос Вестника. — Поздно спохватилась. Кое-кто его уже прибрал к рукам.

— Кто же? — изумляется Сати. — Не наши ли зверюшки?

— Те, кто отправились на помощь Неккаре. Главы всех Храмов, кроме этого… Ноэроса. Их лучшие подчиненные. У них летательный аппарат, что они могут успеть.

Сати ойкает, зажав рот ладошкой. Если Амелия узнает… Но пути назад давным-давно отрезаны, все мосты за спиной сожжены. Хозяевам ничего не стоит как равсправится с ней самим, так и натравить на предательницу глав Храмов. Интересно, среди них ли страшный Мелхиседек?

— Что мне делать? — изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, спрашивает Сати.

— Сдайся им. Скажи, мол, была в сортире, а тебя забыли, или еще что-нибудь. В общем, наври что-то правдоподобное. Как хочешь, хоть с помощью промежности, а сделай три дела. Первое — верни амулет. Второе — раздели группу глав Храмов. Им скажи так. Есть Сердце Дракона, которое находится на Полуночных островах. С его помощью мы держим в повиновении драконов. Они согласятся на все, чтобы его вернуть, на все, что скажет владеющий Сердцем.

— А они не…

— Нет. Амулета там уже нет. Где он — поймешь, когда попадешь туда, а тем, кто туда попадет, скажешь, что его похитила другая группа. Твоя задача — чтобы главы Храмов разделились, а встретились уже врагами.

— Понимаю, — цинично усмехается пуладжийка. Оказывается, напрасно она паниковала. Они еще не встречались с Левдастом! — Сделаю, не сомневайтесь. Но как они попадут на Полуночные острова без летающей телеги? Магия тю-тю…

— Брошенный тобой артефакт способен подавлять магию, но он не столько ее подавляет, сколько ворует. И определенным способом — смотри, каким — ты можешь заставить амулет отдать часть магии там, где ее нет. Это — на крайний случай, не вздумай расходовать все. Когда они попадут на Полуночные острова, убегаешь с помощью того же амулета и отправляешься прямо к Вратам. К тому времени там наверняка окажутся Аэлла с Неккарой… Так их зовут?

Сати кивает.

— Прекрасно. Они тоже наверняка не поняли, кто ты на самом деле. Скажи им, что Тетрик всех предал, с помощью Силы Мира подчинил своей воле глав Храмов, и рвется к Вратам, дабы унести Силу Мира из Мирфэйна и обречь Мир на гибель. Поняла? Запомнила?

— То есть плясунья и целительница кинутся защищать Врата от всех остальных, и начнется бойня? Все против всех? И каждый будет думать, что не дает предателям прорваться к Вратам! — ухмыляется пуладжийка. — Здорово! А они устоят?

— Да. По двум причинам. Первое: ты должна сделать так, чтобы все эти группы не напали на Аэллу одновременно. А второе, еще важнее… Полностью созревший, осознавший себя человек-Ключ (наши влюбленные голубки именно таковы) — такая сила, против которой почти бессильны даже ваши Боги — по крайней мере, поодиночке. Главы Храмов, орки и даже драконы — допустим, они согласятся влезть в войну — просто мусор по сравнению с пушками главного калибра. Аэллой и…

— Тетриком.

— Именно, Сати. Если сделаешь все, что я сказал, наш повелитель сделает тебя новым Наместником, ты будешь готовить этот Мир (может, даже и другие) к исполнению Его воли.

— Разрешите идти? — по-уставному, будто рядовой ствангарской армии, отвечает Сати.

— Нет. Сначала прими наказание за грубый просчет и небрежность.

В руке у Вестника материализуется плеть. Не кнут из тех, коими в Ствангаре дерут беглых каторжан, контрабандистов и дезертиров — легкая, изящная вещица, неспособная рассечь кожу и мясо до костей, оставляя уродливые шрамы, неспособная даже пустить кровь. Но бьет даже больнее. Аэлла бы подтвердила, именно такими, не портя кожу, учат рабынь уму-разуму горцы Пуладжистана. Как свободной горянке, Сати отведать плетки ранее не доводилось, но уж как наказывали служанок, она видела еще до Храма.