Иван Тропов - Шаг во тьму. Дилогия

Ты один? Кто‑то еще пришел с тобой? Кто‑то еще…

Тоска и отчаяние колыхнулись в глубине, и я ничего не мог с этим поделать. Губы кривились в усмешке. Кто‑то еще…

Мгновенный всплеск далекой радости — ее радости, — и тут же она попыталась развить успех, сунуться глубже, уже не за ответом, а чтобы навязать свою волю…

Но я ждал. Я тоже собрался воедино, сосредоточился на том кусочке сознания, куда стягивались ее многочисленные щупальца, сливаясь для единого удара. Ее наскок — и мой щит, такой же слитный…

Отзвук ее злости — не смогла, — и ее касания сошли с меня как убегающая волна…

И далеким эхом дрожанье холодных нитей, раскинувшихся вокруг. Натягиваясь одна за другой, пока не натянулись все. Она дергала всех своих слуг как псов за поводки.

Я задыхался от бега, ноги налились колючей тяжестью, но я добежал. Вот он, проход во внутренний двор‑колодец. Вон оно, черное с пурпурным отливом крыло «мерина».

Чертова сука не привыкла закрываться. Она не давила на меня, но ее касания были разлиты вокруг. Сквозь них я чувствовал все, что она кидала в своих слуг, и тащила от них к себе.

Десятки чужих сознаний, призраки в неимоверной дали… Дрессированные псы. Вскинулись, ловя ее желание. И сорвались с мест.

Прорванная плотина. Десятки тел, хлынувших к этому черному «мерину», в этот двор‑колодец, подслушанный в моем сознании.

Сюда. Ко мне.

Мои пальцы дрожали, когда я ловил ключ зажигания. Хорошо, что я не стал вытаскивать его, когда уходил. Не знаю, с какой попытки попал бы сейчас в крошечную щель замка.

Поворот — и тихая дрожь разлилась по машине. И холодный прилив в висках. Сильнее, чем раньше. Она уже не сидит на месте. Она приближается, и приближается быстро.

Господи, зачем я загнал машину в угол двора? Зачем?! Я выкручивал руль, газовал туда‑сюда, выкатывая «мерина» к выезду со дворика, а ледяной прилив в голове набирал силу.

Очень быстро. Слишком быстро. Идет? Бежит? Или ее уже успели подтащить к машине? Несколько секунд — и будет здесь.

Наконец‑то я вырулил из дворика. Рванул машину под аркой. Как с трамплина «мерин» выпрыгнул на подъездную дорожку, сбегавшую к улице. Сбив створку ворот, разметав кусты живой изгороди, не переставая газовать, с визгом шин развернулся на главной дороге. Вперед! К серым воротам в конце улицы.

Забор и черная полоса тени под ним. Между мной и прозрачным небом, в котором плавает солнце. Все ближе…

И тут она навалилась. Несколько бесконечных секунд я ворочался в ее щупальцах, сжимавшихся как кольца удава. Меня спасло только то, что она была еще далеко. Слишком далеко, чтобы могла проглотить меня сразу, за один раз. Я выскользнул, невредимый…

Нет, мне лишь показалось, что выскользнул. Целиком она меня не подмяла, но какой‑то маленький кусочек, самый краешек, на который обычно я вообще не обращаю внимания… «Мерин» почти встал на дороге. Правая нога, вместо того чтобы жать на газ, оказалась правее и ниже, уткнувшись мыском в коврик.

В зеркале заднего вида улица пуста, но я чувствовал, что она движется за мной. Все ближе. Сосредоточившись на ноге, я выжал газ — и тут руки рванули руль в сторону. «Мерин» скакнул к краю дороги, подпрыгнул на бортике, пока я напрягся, сознательно вывернул руль обратно.

Почувствовал, как опять напряглась нога, собираясь спрыгнуть с педали… Я удержал ногу на месте, одновременно заставляя руки не дрожать, не рвать руль туда‑сюда — слушаться меня, а не ту, что дергала за невидимые ниточки в моем мозжечке, раз уж не получилось завладеть мной целиком.

Руки на руле, нога на газу, но вдруг начала шалить левая нога, выжимая тормоз, пока правой я боролся за то, чтобы дать ходу…

Рывками. То быстрее, то медленнее. Совсем встав — и снова рывком вперед. Приближаясь к забору. К спасительным воротам.

Она нагоняла меня быстрее.

Борясь с ней за каждое движение ногами и поворот руля, я сбросил с руля одну руку, выдрал из кармана плаща брелок. Почувствовал, что она подслушала мое движение, через миг сообразила, зачем я это делаю, попыталась заставить мои пальцы разжаться, даже бросила мои ноги, лишь бы разжать пальцы… брелок выпал, но она опоздала. Клавишу я вжал. Далеко впереди в черноте забора появилась щель. Узенькая, потом в шаг, в два…

Освободившаяся от давления нога вжала газ, и «мерин» пошел быстрее. К воротам, откатывающимся в сторону. Преодолевая подъем, разгоняясь. Быстрее… Быстрее!..

Впереди уже широкий проем — в сияющее небо. Хватит, чтобы проскочила машина. Уже близко, совсем близко… Мне бы только вырваться отсюда. Там уж ей меня не спеленать, не догнать!

Ворота замерли и пошли назад, съедая проем. Вцепившись в руль и оскалившись, будто это могло помочь мотору разгонять машину, я проехал последние метры — щель стала уже, но мне хватит. Должно хватить!

Я вывернул вбок, к самому краю ворот, чтобы скользнуть точно в проем. Грохнуло, отламываясь, боковое зеркало справа, и тут же второе, совсем близко, слева налетела створка ворот, закрывая проход. Врезала в бок машины.

Но переднее крыло уже снаружи — в океане света, нацелившись в небо…

Со скрежетом «мерин» продирался вперед. Машину протащило вбок, вжало в боковой столб, но и створка ворот поддалась — я видел, как она загнулась, «мерин» продавливал ее, вырываясь на свободу, отвоевывая сантиметры…

Все медленнее и медленнее. Загнувшись, створка промяла бок «мерина», вгрызлась в стальной лист, сцепилась с ним намертво. Мотор рычал, внизу визжали колеса, но все без толку. Машину зажало.

А створка ворот все наезжала. В дверцу давило, и с хрустом металла мелкими рывками она уступала. Лопнуло стекло в дверце, окатив меня стеклянным крошевом. Через миг лопнуло справа.

Но вылезать что в мою дверцу, что в дальнюю — их не открыть. Здесь створка ворот, там опорный столб. Я стукнул в лобовое стекло, но оно держалось и не собиралось лопаться. А из‑за спины, с затылка на виски, накатывали холодные волны, все сильнее.

Я чувствовал ее касание, но она не давила, слава богам. Что‑то другое занимало ее. Не я.

Ворота сдавливали машину, корпус со стоном уступал. Я перелез меж сидений назад. Отжал ручку задней дверцы и ударил в нее ногами. Со второго раза она поддалась. Я выскочил наружу, закинул ногу на заднее крыло, забрался на него, уже хватаясь руками за крышу машины…

Что это было — интуиция? Предчувствие?

Я замер, уже почти вскочив на крышу — в шаге от того, чтобы вырваться за ворота, на свободу… подставив спину.

Я понял, почему она не трогала меня. И почему ворота закрылись. Я развернулся вправо, вскидывая Курносый — точно в тот миг, когда распахнулась дверь проходной.