Мэгги Лерман - Цена всех вещей

— Трус.

— Я не боюсь.

— Тогда зачем прячешься?

— Не хочу быть частью этого дерьмового фарса.

— Ты прячешься. Ты не хочешь, чтобы кто-то тебя видел. Ути-пуси, бедненький Маркос. Думаешь, они не заметят, что ты исчез?

— Мне все равно, что они подумают.

— Даже твои братья? Они где-то там. Гадают, что, черт возьми, на тебя нашло.

— Им наплевать на Уина.

— Но тебе не наплевать. Перестань вести себя, как трус, и выходи отсюда.

— Зачем?

— Это на твоей совести. Ты должен.

— Но почему я?

— Потому что ты Уотерс. Запомни это.

Я еще несколько раз вдохнул и выдохнул в ткань и уже собрался на выход, когда дверь открылась. Я потянулся к ручке, чтобы закрыть ее, и оказался лицом к лицу с Ари Мадригал.

— Привет, — сказал я.

Она уставилась на меня заплаканными глазами, но ее грусть не привела меня в ярость, как это было с остальными. Мы с ней любили Уина достаточно сильно, чтобы быть достойными этой боли.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Зачем ты открыла дверь?

— Хотела на минутку уединиться.

— А-а-а.

Она окинула кладовку внимательным взглядом и отпустила дверь.

— Извини, что побеспокоила.

— Подожди! — я схватил ее за руку. Она посмотрела на мою руку, и мои пальцы разжались. — А ты — ты придешь позже к нам домой?

— Да, возможно.

— Нам нужно поговорить, — сказал я.

Ее глаза расширились, она судорожно сглотнула. Словно боялась чего-то.

Трус.

— Не думаю, что это хорошая идея, — заметила она.

— Почему нет?

— Я… хочу побыть одна.

В памяти на миг вспыхнул тот вечер, когда погиб Уин, — песок, и дождь, и небо. Каким счастливым и величественным был тот момент. Я подался вперед, раскинул руки и обнял ее.

Она не отшатнулась. Лишь напряглась всем телом. Когда я отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо, даже зубы ее были плотно сжаты.

— Прости, — сказал я и больше не стал ее задерживать.

Она отступила назад и быстро смешалась с остальной толпой. Священник начал свою традиционную речь, но слов отсюда не было слышно.

Ари была не из тех, кого бы я выбрал в друзья. Ее привел Уин. Сначала она казалась такой же, как все остальные девчонки, но, когда проводишь с кем-то достаточно много времени, люди начинают преподносить сюрпризы — делают что-то неожиданное или необычное и предстают перед тобой в новом свете. Ари заставляла меня смеяться, и это делало ее для меня какой-то настоящей.

Возможно, сейчас она была моим самым близким другом. Не лучшим другом — не таким, каким был Уин. Просто единственным человеком, который знал меня по-настоящему.

Она пошла прямо туда, села и стала слушать. Она знала Уина. Если она могла это сделать, то мог и я.

Я шагнул обратно в церковь.

Черные пиджаки.

Склоненные головы.

Белый гроб.

Сестра Уина Кара сидела в переднем ряду и дышала, как все маленькие дети, порывисто и часто, стараясь не разрыдаться.

Я сделал шаг обратно к выходу. Потом еще шаг, и еще — до тех пор, пока не сорвался на бег. Я бежал на парковку, к маминой машине. Ключей у меня не было, но я сел на землю, прислонившись спиной к колесу, и попытался отдышаться.

Трус.

Я был не таким сильным, как Ари. Уин всегда говорил, что у нее несгибаемая воля и она вынесет что угодно. Думаю, он был прав. Я не мог этого вынести. Даже ради лучшего друга.

Я сидела в ряду за моими лучшими подругами, недалеко от выхода из церкви. Ари безучастно смотрела на людей, которые обнимали ее снова и снова, а Диана рыдала так сильно, что не могла говорить. Я держалась поблизости, ожидая, когда смогу чем-то помочь.

Мне нравился Уин. Он был тихим и милым, всегда кивал мне при встрече и спрашивал, как дела. Если мы гуляли все вместе, что случалось довольно редко, поддерживал со мной разговор. Ничего особенного, но и это кое-что значило.

Плюс большое значение имело то, что без него подруг у меня так никогда бы и не появилось. Если бы Ари не проводила все время с Уином, Диана никогда бы не осталась одна и не позвала меня. Я всегда была благодарна ему за это.

Его смерть на прошлой неделе ошеломила меня. При мысли о том, что он ушел навсегда и уже никогда не вернется, меня накрывало черными крыльями страха. Я не испытывала этого чувства с тех пор, как моя сестра Мина уехала в кругосветное путешествие, а я не смогла этому помешать. За годы болезни сестры я ожидала чего-то подобного не один раз: огромная темная птица могла схватить сестру в когти, и та исчезла бы навсегда. Я множество раз представляла себя на похоронах Мины, причем настолько реалистично, что, сидя за Дианой и Ари в церкви на похоронах Уина, ощущала чувство дежавю.

На самом деле это были мои первые похороны в жизни. Мине стало лучше, и она уехала. Теперь она вернулась на лето, но я больше не могла выносить ее вида.

В переднем ряду Диана приобняла Ари за плечо, и я ощутила укол ревности. Я потянулась, чтобы присоединиться к Диане, но Ари сбросила ее руку, и моя рука тоже упала на колени. Ари даже не смотрела на Диану, зато Диана внимательно всматривалась сквозь слезы в лицо подруги, пытаясь угадать, как лучше себя вести и чем она может помочь. Я глядела на них обеих, мучаясь теми же мыслями.

Священник что-то говорил. Периодически повисали долгие, ужасные паузы. В одну из них Ари поднялась по ступенькам на подиум. Потом развернулась и, не говоря ни слова, вернулась обратно на свое место. Когда она сбегала вниз по ступенькам, все в церкви затаили дыхание. Ари, чьи ноги выделывали самые фантастические вещи, стоило ей только захотеть, чуть не упала. Она почти рухнула на скамью. Волосы упали ей налицо.

Кажется, выступал дядя, а может, сосед — я перестала улавливать суть происходящего. Со всех сторон слышались вскрики плача. Гроб стоял на помосте, похожий на сияющий белый кирпич. Хлопанье крыльев казалось все ближе. Если бы я только могла открыть гроб и увидеть, кто там лежит.

Я больше не могла думать ни о смерти, ни о гигантской величественной птице, которая подобралась слишком близко, поэтому начала размышлять о том, что хотела бы рассказать Ари и Диане. О том, что чувствовала самая слабая, нежная, самая бесполезная часть моего я. О ерунде, про которую я никогда им не рассказывала. Возможно, потому что говорить всякие депрессивные вещи о сестре, которая находится при смерти, и о том, как каждый день ходишь к ней после школы в больницу и смотришь, как она угасает, не принято. Никто не захочет выслушивать подобный бред. А мне хотелось, чтобы подруги желали моего присутствия не только из-за заклинания. В конце концов, магия подарила мне возможность. И я не могла не воспользоваться этим преимуществом.