Юрий Кемист - Три выбора

По сути же, теперь я глубоко убежден в том, что эвереттические ветвления, абсолютно симметрично растящие гигантские кроны ветвей событий как в прошлом, так и в будущем, однозначно свидетельствуют, что так называемая «стрела времени» – это локальная особенность ничтожного по своим масштабам «нашего» элемента альтерверса. И даже не самого этого элемента, а нашего его восприятия. А, значит, существуют и такие «отростки» нашего мультивидуума, которые свое Будущее «в прошлом столетьи искали»…

Можно провести такую аналогию. Если в компьютере установлена операционная система Windous, то при нажатии клавиши включения под фирменным логотипом появляется сине-голубая «бегущая строка». И волна цвета бежит по ней слева направо. Так будет при включении любого компьютера с этой операционной системой. Это – безусловно однозначный экспериментальный факт. Его можно назвать и «законом компьютерной природы» на каждый день. Кроме одного в году. Наступает Мария-заиграй овражки и…

Кто-то ставит на тот же компьютер другую операционную систему, в которой эта строка бежит справа налево. И все тексты в этой операционной системе тоже отражаются на экране строками, начинающимися у правого его края. При этом «внешний мир» в лице «юзера» останется тем же самым, а вот его восприятие компьютером изменится на противоположное – контрамотное.

А вот Кто ставит эту систему, «из каковых дальних пределов чтойность ктойности нашей почерпнула свою причинность», и только ли «на Марию» – вопрос отдельный…

И если мы именно «компы», а не «юзеры», то можно сказать, что стрела времени – это «программный эффект».

Не знаю, удалось ли мне этой аналогией прояснить ситуацию, но, смею надеяться, что она кому-то поможет понять мою мысль. А формальное ее выражение – в тексте статьи.

Кофе в чашке с бабочкой закончился, трубка заклокотала так, что горечь стала выплескиваться через ее мундштук. Я отправил и чашку и трубку на стол, взял свежую бриаровую одесситку и чистую коллекционную шведскую чашку. Это скромное, но полное достоинства прозрачное стекло Ната приглядела в Стокгольме в антикварном магазине и, о чем-то поспорив с леди типа «божий одуванчик» – хозяйкой заведения – выторговала ее для нашей коллекции.

Для меня этот эпизод остался в памяти как пример решительности даже при недостатке средств (шведским Ната не владеет). Сегодня он всплыл как нельзя кстати. И при будущем разговоре с рецензентом и редактором я обязательно вспомню именно эту чашку…

Глава 21

Но вот, наконец, и то, ради чего я мучил читателя всеми предварительными рассуждениями. Это раздел «Древо Истории в эвереттике».

Прежде, чем говорить об Истории предметно, нужно очертить ту ее структуру, которая выявляется в ходе эвереттического ее анализа. И основными логическими структурными элементами Истории с этой точки зрения являются понятия Прошлого, Настоящего, Будущего и Чуда.

Особенно интересны из них два – это Настоящее и Чудо.

Первое – это единственный реальный элемент ареального (в смысле Полуиня) множества (ареальной триады) «Прошлое-Настоящее-Будущее». Причем элемент, «выпавший» из рассмотрения физики! Вот здесь, кстати, лежит одно из главных различий «физиков» и «лириков».

«Физики» живут в Настоящем, но «вне его» – изучают только Прошлое и предсказывают Будущее. Их метода такова: на основании анализа эксперимента (а все экспериментальные события – в Прошлом) они выводят законы, которые предсказывают результаты Будущих экспериментов.

«Лирики» же и живут, и творят именно в Настоящем и ради Настоящего, имея в виду Будущее только как последующий реальный центр нормировки ареальной триады и только поэтому интересный.

Здесь и Сейчас. И Прошлое для них – реальный строительный материал для Настоящего. (Но некоторые из них не пренебрегают и контрамотной тропинкой, создавая Прошлое из материала Будущего, как это делает Джайс: «Держись за здесь и теперь, сквозь которые будущее погружается в прошлое»).

Что касается чуда, то важно убедить читателя в том, что оно – вещь действительно «обыкновенная», и доля удивительных чудес просто ничтожна в общем их количестве. Принципиально же то, что и внезапно вскочивший прыщик, и «сверкнуло, бухнуло, и тотчас же из-под купола начали падать в зал зеленые бумажки с портретами лысых стариков» – события из одного ряда.

И если все это осознано и устоялось в сознании читателя, то он уже совершенно спокойно воспримет Историю не как линейную цепочку событий, а как путешествие, в котором восприятие устремляет наше «Я» и «вверх» – в крону ветвей Будущего, и «вниз» – в корневую систему Прошлого. Для такого читателя ясно, почему поэт употребил множественное число, когда писал о ходе «природ неисповедимых»…

Поскольку я решил вводить эвереттику в храм науки с «гуманитарного входа», особо важно показать читателю структуру именно Настоящего. И здесь нужно использовать понятие «кванта Истории». Этот квант является той «почти точкой» Здесь и Сейчас, которая содержит «генетическую информацию», обеспечивающую и индивидуальный вид исторического древа для каждого индивидуума, и возможности взаимодействия между ними с образованием общей структуры мультивидуума.

Ну, а завершить нужно будет примерами успешного проникновения «лириков» на территорию «физиков», благо такие разведчики уже есть…

Здесь мне вспомнилась одна мысль, которая мелькнула у меня во время нашего с Сережей посещения села Константинова под Рязанью. Тогда гомон и суета каких-то азиатов (дай Бог здоровья и им, и их финансовой системе!), клацанье затворов их фотоаппаратов и невнятица о чем-то стрекочущих гидов-переводчиков, помешали ей до конца оформиться. А возникла она в связи со строками, всплывшими в памяти:

Сейчас мне удалось взглянуть на эти строки с эвереттической точки зрения. И мне явно открылся их смысл, который, тогда, в Константинове, вероятно возник в подсознании и вытолкнул из памяти эти строки.

Во-первых, поэт ставит вопрос о личности Ленина как о некоей объектной мегасущности – «Кто такое Ленин?». Употребление среднего рода свидетельствует вовсе не о «безграмотности» задающих этот вопрос крестьян и, тем более, поэта, а именно об ощущении ими объектности личности в Истории. И Ленин для них – безусловный объект на картине исторической реальности.