Федор Соколовский - Рыцарь Шестопер

— Когда миссия окажется в Слуцке, как долго нас там продержат?

— Нисколько! — хмуро заверил Гонта. — Мы тут же разворачиваемся и возвращаемся в Вищин. Таковы распоряжение князя, мое условие, наказ Рагнары и твои пожелания. — Удовлетворившись кивком рыцаря, волхв погнал его из башни: — Ладно, иди к отряду. А мне надо кое-какое барахлишко собрать в дорогу.

Возле конюшен было не протолкнуться, но Ольгерд с готовой парой коней уже стоял в сторонке, ближе к княжеским палатам. Там заканчивали погрузку вещей в кареты, потому что громадный дилижанс русских так и не успели починить. Грин, случайно оказавшийся рядом с двумя баннеретами и двумя воеводами, стал свидетелем их оживленного спора. Говорили о перехваченном послании. Прорвавшегося за стены города голубя сбил на землю сокол, но короткая записка, которую нес вестник, сохранилась и содержала важную информацию: «Выступают завтра утром. Сведения перепроверены».

Суть спора: ложные сведения — это хорошо. Но вот дошла ли информация до врага? И хорошо ли, если не дошла?

Тут же на память Василию пришел разговор с кузнецом и невинный вопрос в конце: «Когда отправляетесь?» Не то чтобы он заподозрил Павлентия, но выяснить все-таки захотелось. Рыцарь довольно смело шагнул к группе спорщиков и спросил:

— А по почерку нельзя определить написавшего?

— Вряд ли, — оглянулся на него Айзек Молнар.

— А по бумаге?

— Хм! Клочок слишком маленький. Одна зацепка — сажей испачкан. А что тебя так заинтересовало?

— Да меня после завтрака тоже спросили о времени нашего выхода. И если говорить о саже… то спрашивал мастер Павлентий. На него самого я не думаю… Но, может, кто из его окружения?

— Прямо сейчас и уточним! — принял решение Молнар, увлекая рыцаря за собой.

Возле кузни толпился народ, окруживший все того же писца, который в уголке под навесом составлял длиннющие списки заказчиков. Да и главный кузнец оказался на месте, восседая в одной из подсобок за столом и поглощая принесенную из дома еду. Выслушав вопрос Шестопера, он наморщил лоб, вспоминая, а потом с облегчением выдал:

— Да никто и не спрашивал у меня, кроме нашего писаря. Он-то и упрашивал заранее поинтересоваться. До сих пор не пойму, на кой оно ему?..

Но ему никто не ответил — рыцари уже шли во двор кузни. Айзек на ходу предупредил:

— Вряд ли это очередной предатель, слишком уж легко мы его вычислили. Но все равно будь начеку, как бы он от нас не сбежал. Да и людей вон сколько…

Писарь на подошедших вне очереди клиентов поначалу и внимания не обратил. Но заметно побледнел, как только баннерет подхватил один из листков со стола и стал всматриваться в буквы:

— Хм! А почерк-то похож! Получается, что записку этот хлыщ и написал…

Договорить он не успел. Опрокинутый на него стол заставил отпрянуть назад, да только шпоры в такой ситуации весьма мешают, и рыцарь банально грохнулся на спину. А взвившийся с тонким кинжалом писарь не таким уж простым и безобидным оказался: не хватило лишь мгновения, чтобы хищное стальное жало впилось в лицо Молнара. Райкалин не успел должным образом среагировать на опасность: ни оружия не выхватил, ни падающего товарища оттолкнуть не получилось. Зато сообразил броском своего тела ударить атакующего предателя.

Вдвоем они откатились в сторону, и Василию даже удалось жестко перехватить правую руку с кинжалом. Но стервец оказался необычайно ловок и изворотлив: перехватил оружие левой рукой, обратным хватом, и вонзил его Шестоперу со всей силы прямо в шею. Точнее, попытался вонзить, намереваясь пробить довольно хлипкий на вид высокий воротник камзола. А тот оказался из одежонки, принадлежавшей когда-то черному колдуну.

Конечно, попади кинжал чуть выше, в ухо, допустим, и оборвалась бы вторая жизнь Василия Райкалина. И не факт, что судьба даровала бы ему третий шанс. Но острие вонзилось в мягкую ткань… да там наглухо и завязло. Вот только удар по шее, пусть и через ткань, все равно получился такой силы, что сознание померкло на несколько мгновений, глаза застлало багровым туманом, а спазм гортани перехватил дыхание.

Это помешало Грину увидеть завершение неожиданно опасной потасовки. Тяжело экипированный баннерет просто прокатился по земле и со всей своей силы впечатал окованный сапог в бок писарю. Ребра у того звучно хрустнули, и сам он отлетал в сторону на добрых два метра. Понятно, что с таким повреждением не то что сопротивляться, вдохнуть толком не получится от невероятной боли. Пока Молнар поднялся на ноги, несколько мужиков из толпы крепко ухватили писаря за руки и прижали к земле.

Убедившись, что враг обезврежен, Айзек склонился над Шестопером:

— Ты как?

— Живой вроде… — прохрипел тот. — Помоги на ноги встать! — Ему казалось, что стоя отдышаться получится быстрей, и он ухватился за протянутую руку помощи.

— Вот уж диковина! — поразился Молнар, поднявший и придерживающий подчиненного. — Кинжал так и торчит в воротнике! Или он настолько тупой, или…

— Повезло! — закончил за него Грин. Правой рукой выдернул с усилием кинжал и, растирая левой ладонью место удара, пожаловался: — Синячище будет…

— Ерунда! Гонта за сутки вылечит, — заверил баннерет, посматривая в сторону ворот. — О! Уже бегут помощнички…

«Да не будет у тебя никакого синяка! — успокоил его Боджи. — Я тебе его прикрою. А потом и лечение кое-какое устрою. Со мной не пропадешь!»

Хотелось в это верить, но с волхвом в любом случае надо будет проконсультироваться.

Кто-то из добровольных помощников уже сбегал к воротам и наделал там надлежащего шума. Примчались несколько рыцарей, несших караул, прибыли воевода и маршал, пришли два княжеских гридня, один из которых плотно занимался следствием и дознанием. Так что с трудом отдышавшегося пленника стали допрашивать прямо на месте, безжалостно тыкая при этом в поломанные ребра. Таких мучений, да еще будучи в шоке от своего разоблачения, несчастный не выдержал. Откровенно ответил на все вопросы.

Завербовали его почти полгода назад. Подкупал его, как потом и расплачивался весьма щедро, один из купцов, привозящий товары с Востока. Но приказы купцу отдавал старый азиат, проживающий возле Западных ворот, — писарь пару раз видел их вместе. Также сообщил, что купец уже несколько дней снабжает мясом, овощами и свежей зеленью кого-то, кто остановился лагерем на тракте, ведущем в столицу, — об этом писарю вчера проболтались помощники торгаша, заказавшие срочно три тележки.

По некоторым соображениям, получалось, что лагерь находится на третьей четверти пути.

Тут же послали хватов, чтобы арестовали обоих лазутчиков, о которых до сих пор даже не подозревали. Но хваты вскоре вернулись, как раз к моменту выезда отряда и миссии, с неважными известиями. Еще полтора часа назад купец и азиат покинули город на удобной и вместительной повозке. Их сопровождали несколько вооруженных всадников. Почему они уехали? По словам писаря, враги знали о том, что выезд отряда перенесен на завтрашнее утро. Но при этом заметили обилие лучников на стенах, парящих в небе соколов и догадались, что голубиная почта могла и не добраться к адресату. Вот и отправились сами к основной засаде.