Герман Романов - Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»

Мысли текли неторопливо – он уже привык думать основательно. С Орловыми получилось как нельзя лучше. Братья взялись за дело резво – в июле, сразу после неудачного мятежа, они уже отбыли из столицы, бросив сборы обоза на раненого Алехана.

В апреле следующего года они уже свирепствовали в Охотске, нахрапом взяв, используя царскую подорожную, два суденышка, и отплыли на Алеуты – там в сентябре заложили крепость Петровскую на острове Кадьяк, построили церковь.

С аборигенами проблемы мигом уладили: и напугали их капитально, и подарками одарили. В энергии и напоре им не откажешь, любых испанских конкистадоров в этом переплюнули. Всех русских промышленников махом под себя приспособили, те сейчас даже пикнуть боятся. Еще бы – гвардейцы, государевы люди, самим императором обласканы. Правда, мало кто ведал, какова была «царская ласка», а сами братья благоразумно не уточняли.

Зато уже через три года Орловы высадились на материке, начали продвижение вглубь, к Юкону. Он сам им перед дорогой подарок сделал: память просто фотографически выдала карту Аляски и все, что он знал, – ведь написал курсовую работу в институте именно про освоение Русской Америки. И месторождения золота указал да пояснил, что тайну эту великую ему один англичанин выдал…

Петр выругался сквозь зубы: баловство с ассигнациями он прикрыл, зато ввел золотой империал в десять рублей весом в полноценную английскую унцию – с дальним прицелом делал, чтоб уважали рубль во всех странах и на континентах.

Золота не хватало катастрофически, хотя Витимские прииски иркутские власти начали разрабатывать на век с лишним раньше. Первые сто пудов в прошлом году получены, но это капля в море. Рентабельность минус сорок процентов. Только это пока – лет через десять по триста-четыреста пудов добывать будут, тогда и доход пойдет. Но что делать, когда легкие участки старатели выгребут?

Амурские прииски недосягаемы – сто лет назад казаки с Албазина ушли под давлением китайцев. Зато теперь в Сретенске, на Шилке, Григорий Потемкин – если у этого циклопа получится, то вместо Таврического станет князем Амурским, лишь бы до золота добрался.

На Колыме сейчас тоже драгоценный металл ищут – у Петра в той, прежней жизни парень в группе был, много о магаданских приисках рассказывал, у него отец там горбатился. Пришлось припоминать услышанное да распоряжение отдать нужное.

И все – хорошо, что на Алтае серебряные рудники наконец заработали, пять лет пришлось ожидать. Зато серебро потекло полновесной рекой – с пуда пятьсот рублей отчеканить можно, в прошлом году уже за десять тысяч пудов добыча перевалила. Доход попер…

Петр встал – тихо помолился на походный складень, а мысли были насквозь мирские, о презренном металле. Война пожирала уйму ресурсов, но и приобретения могли быть немалые, со временем сторицей окупятся. Но то будет в будущем, а деньги нужны сейчас.

Золотые и серебряные прииски он отписал все в личную казну – кабинетные земли, царская собственность. На переселение народа деньги бешеные идут, особенно на мореплавание. Четыре корабля на Камчатку из Петербурга отправили – один только дошел, остальные сгинули в пучине, но разом завез втрое больше добра, чем через всю Сибирь за три года возами тащили.

Теперь он это растранжиривание казны запретил – доставка грузов на Дальний Восток будет осуществляться лишь кораблями из Петербурга и Архангельска, и в этом августе, несмотря на войну, еще несколько кораблей уйдут на Дальний Восток.

«Кругосветки», таким образом, хоть и на половину земного шара, начались за сорок лет до Крузенштерна с Лисянским и лишь в один конец, там, на Тихом океане, корабли и останутся, будут служить, пока не протрухлявят. А потом один путь – в разборку, железа и материалов всяких в них много, все в дело приспособят.

Гонять обратно лоханки незачем – не стоит оно того. Золото и пушнину, а более везти из Сибири нечего, разве чай, можно и обозами до столицы отправить, надежнее, и казаки для охраны по всему тракту живут. Не стоит рисковать обратным рейсом, да и нужды нет и тем паче пользы.

Экипажи из матросов-рекрутов, что на 15 лет службы взяты, население увеличат. На безрыбье, вернее, крайнем недостатке русских женщин, на местных переженятся, хозяйством обрастут, детей понарожают – и некуда им уезжать, родиной Аляска с Камчаткой станет.

Хотя дороговатым такое переселение для казны выйдет. Корабли, ладно, расходный материал. Русских мореплавателей, капитанов почти нет, англичан и голландцев приходится нанимать. Но это пока, вскоре и собственные кадры подрастут…

Петр усмехнулся – жалуется на нехватку золота, а на одних Алеутах сорок тысяч шкурок морских бобров, песцов и прочих пушных добыли. На три миллиона в Китай продали. Много «мягкой рухляди» с инородцев собрали и в Азии, тоже в Китай и Европу ушло. Два миллиона чистого дохода в казну отслюнявили – вот вам и «мягкое золото». И еще больше будет – если не скупиться и твердое государственное начало придать.

Потому Орловы на своем месте находятся – в отличие от купцов братья к державной пользе стремятся, как и сотни других гвардейцев, что за Урал сосланы. Они и культуру в тех диких местах поднимут – зачем такими людьми разбрасываться, если они пользу великую приносят.

– И хрен со сном! Один раз в году можно помучиться! Потерпеть во благо России! – Петр искренне рассмеялся…

Хиос

– Два румба вправо, начинаем сваливаться! Дать ракеты!

Капитан-командор Самуил Карлович Грейг отдавал команды звучным поставленным голосом, как и все просмоленные на палубах офицеры. Еще бы, глотка была у него луженой, а иначе команду в бою или в шторме матросы просто не услышат.

За спиной вскоре послышалось знакомое шипение, и в небо взметнулись две красные «шутихи», знакомые всем по праздничным фейерверкам в столице или Петергофе.

Но там они служат для праздников и увеселений, а для него самого было делом удивительным, когда государь Петр Федорович в позапрошлом году предложил их использовать для подачи команд.

Вначале было непривычно – красные ракеты означали поворот вправо, зеленые – в левую сторону, а количество ракет соответствовало румбу. Вскоре, впрочем, все капитаны и адмиралы оценили царское нововведение, ведь иногда сигнальщики могли или не заметить сигнал флагмана, или неправильно истолковать его.

В сумерках вообще командовали как бог на душу положит, в лучшем случае ориентируясь по фонарям. Недаром корабли целый месяц в заливе между Котлином и столицей маневры устраивали под внимательным оком императора. Грейг тогда особенно остро ощутил, что дух великого царя, самозабвенно любившего флот, полностью перешел в его внука…