Старая школа рул (СИ) - Ромов Дмитрий

— Заходи, Глитч, — кивнул я. — Во сколько?

На самом деле, мне эти детские тусовки вообще, как говорится, не упирались никуда, тем более, после школы у меня с Кукушей были планы. Но, если уж приходилось считаться с тем, что я здесь надолго, стоило как-то попытаться адаптироваться, хотя бы минимально. Вжиться в образ, понять среду, понаблюдать за сверстниками.

А они, сверстники, если говорить честно, для своего возраста демонстрировали явную задержку развития. На уроках было скучно. И товарищи по классу тоже были скучными. Я, конечно, по совету Юли, не высовывался, сидел тихонечко, но не мог не заметить, что они были какими-то тепличными, что ли. Впрочем, возможно, стоило просто получше узнать их самих и понять время, в котором я теперь жил.

Хоть и было скучно, я кое-что важное понял на уроках. А именно то, что Серёжа Краснов был совсем не дураком и знания имел очень даже неплохие, гораздо более глубокие, чем требовала школьная программа. Почему тогда изображал из себя тупицу?

Многие из этих знаний были закопаны глубоко в архиве, и предстояло хорошенько поработать, чтобы вытащить их из памяти. Как и сведения о болезни. Этот отдел на жёстком диске был опечатан и доступ к нему оказался закрытым…

После уроков я пошёл не домой, а к бывшему кинотеатру «Москва». Сейчас, к моему удивлению, прекрасное здание в центре города оказалось заброшенным и походило на дом Ашеров. Рядом с ним, у въезда на автомойку меня ждал Кукуша.

Я не хотел встречаться с ним на глазах у всей школы, поэтому мы выбрали место, расположенное в пяти минутах, но скрытое от глаз.

— О, — просиял он, когда я уселся на пассажирское сиденье. — Носишь куртку? Красавчик. Держи пять.

Он протянул мне свою большущую ладонь.

— Ну чего, едем?

— Поехали, конечно, — кивнул я. — На кладбище?

— Ну, да, я же говорил. Стрелу с Круглым забил, всё норм.

— А почему именно там?

— Так он в другое место ехать отказывается. Я ж предупреждал, он только на кладбище с людьми встречается.

— Ну, значит, с тебя экскурсия. Ты же там, наверное, многих знаешь?

— Знаю, — мрачно кивнул Кукуша. — У нас, как раз, на «двойке» стрела, там все наши лежат. И… Бешеный тоже. Панас, то есть… Но его-то хату ты и сам знаешь.

— Угу, — кивнул я.

Честно говоря, навещать собственную могилу в мои планы не входило. Как-то эта мысль не особо грела. Мы доехали до ворот. Створки оказались распахнутыми, и Кукуша, не останавливаясь, заскочил внутрь. Мы пересекли маленькую площадь с ларьками, торгующими пластмассовыми цветами, и двинули по центральной аллее.

— Приехали, — просипел Кукуша, свернув напротив мемориала героям Великой отечественной и остановившись на обочине небольшой дорожки. — Экскурсию на обратном пути проведём. Там много братвы, посмотришь на памятники. Чисто музей.

Да, за тридцать лет тут многое изменилось. В моё время кладбище называлось «новым», а теперь вот стало «двойкой».

— Из земли вышли, в землю и уйдём, — с видом мудреца кивнул Кукуша и медленно, переваливаясь и отдуваясь двинул в сторону деревянного стола с двумя лавками.

Стол стоял под жёлтыми развесистыми берёзами и тополями напротив стеллы воинам. Вокруг всё было в бурой листве. Вообще, вид и запах осени лучше всего подходил для кладбища. Типа, всё тлен… Я осмотрелся.

Раньше тут было чистое поле, изъеденное чёрными дырами могил и свежими холмами, а теперь рос густой лес с большими раскидистыми деревьями.

— Здесь, — кивнул Кукуша. — Падай. Сейчас придёт.

— А у него точно есть то, что мне надо?

— Точно только Господь знает, но по моим прикидкам есть.

Я уселся рядом с Кукушей. По аллее проехали два пазика. Один пустой, а второй с людьми.

— Хоронить повезли, — кивнул мой товарищ. — Сейчас здесь редко хоронят. В основном — на «пятёрке». Но и там уже место заканчивается. Царство мёртвых, в натуре…

— Хтонь… — кивнул я.

Навстречу пазику по аллее шагал работяга в грязном комбинезоне и с лопатой на плече. Поравнявшись с памятником, он повернул в нашу сторону. Глядя под ноги, пересёк аллею, молча подошёл и уселся к столу напротив Кукуши.

— Здорово, Круглый, — сипло поприветствовал Кукуша.

Тот молча кивнул и достал из кармана белую пачку сигарет с синим кружком посерёдке. Закурил.

— Как житуха? — попытался начать разговор дядя Слава.

Работяга снова кивнул, выдохнул густой сизый дым и исподлобья посмотрел на меня, потом на Кукушу. Был он худым и жилистым. На немолодом лице читались следы тяжёлого труда и злоупотребления алкоголем. Руки выглядели изработанными, а под ногтями было черно.

— Знаешь, о чём базар? — спросил Кукуша.

— Нет, — коротко ответил мужик.

— Ты по пьяни сказал, что у тебя есть кое-что.

— По пьяни, чего не скажешь, — пропитым голосом ответил он и встал из-за стола. — Всё?

— Ты же говорил, он мент, — нахмурился я, глядя на Кукушу.

— Я копщик, — отрезал работяга и повернулся, чтобы уйти.

Не коп, а копщик.

— Это племяш Бешеного, — бросил Кукуша ему в спину.

Мужик замер, постоял пару секунд, повернулся и снова посмотрел на меня. На этот раз оценивающе.

— И чё? — перевёл он взгляд на толстяка. — Я с Бешеным лично знаком не был. Молодой ещё.

Сколько ему лет, понять было невозможно.

— Круглый, отдай мне материалы на Никиту Шеглова, — твёрдо сказал я. — Я его урою.

— Ты? — хмыкнул он и снова опустился на лавку. — Не уроешь, племяш. Я тоже думал, что урою, а теперь вот рою, рою, никак остановиться не могу. А он всё ещё на коне. Начальник облУВД. Попробуй, урой.

Он достал новую сигарету и снова закурил. Курил молча, сосредоточенно, будто с каждой затяжкой ждал развязки своей истории. Выпуская густые клубы дыма, он тяжело смотрел в стол, не обращая внимания ни на меня, ни на Кукушу.

— Ладно, — наконец, проговорил он, бросив окурок в сухую траву. — Есть у меня кое-что. Насобирал, пока на службе был. Но только… Только просто так не отдам. Могу продать. За лям. За такую конфетку мало, конечно. Там информации минимум лямов на двадцать, и то скромная цена. Да только Щеглу дешевле меня мочкануть, чем выкуп платить. Двадцать лямов он не отдаст, сам удавится скорее. А вот один лимон — говно вопрос. Это уже объективно менее хлопотно и экономично. Из-за одного ляма он мокрухой мараться не станет. Так что смотрите сами, я рвать с вас втридорога не буду. Но хотите мою папку, давайте лям.

— Один миллион? — переспросил я.

— Да, — пожал он плечами. — Не бакинских, заметь, а наших, обычных российских рублей. Принесёте лям, получите материалы. Не принесёте лям, не получите материалы.

— Ну, а что же ты свою папку до сих пор ему не продал? — кивнул я, — Может, потому что понимаешь, если Никитос даже и заплатит тебе за информацию, потом, всё равно, грохнет?

— Точно? — усмехнулся Круглый и достал ещё сигарету. — Ну, это вас волновать не должно. Это уж моя проблема, понятно?

Мы с Кукушей молча переглянулись, а копщик усмехнулся и затянулся дымом. В этот момент по аллее проехал белый джип космического вида. Сердце сжалось. Какого хрена… Нет, показалось, наверное…

Тачка свернула рядом с нами и остановилась сразу за бэхой Кукуши. Я уставился на неё во все глаза. Из неё вышла женщина в светлом плаще и…

— Мать твою… — процедил я, не отрывая от неё глаз.

Да, это была Катя!

— Я её нередко вижу, — кивнул Круглый.

— К кому ездит? — прохрипел я.

В горле резко пересохло.

— Не знаю, — пожал он плечами.

— А её знаешь?

— Нет.

— Не знаешь? А говоришь, мент.

— Я ничего не говорю, — ответил он и выпустил облако дыма. — Только одно, давай лям и тогда получишь, то что ищешь.

Он встал, подхватил лопату и, не прощаясь, двинул по алее в сторону выхода. А я остался сидеть на месте. Я наблюдал за Катей. Она прошла немножко вперёд и остановилась. Из-за плотного куста шиповника её почти не было видно. Ни её, ни могилу, у которой она остановилась.