Николай Гоголь - Статьи из "Арабесок"

а. он бросал и отдавал

б. он бросал доделывать

Все другие великие художники, настроенные высокостью религиозною или высокостью страстей, небрегли об окружающем и второстепенном в их картинах.

высокою религиозностью человека

Все другие великие художники, настроенные высокостью религиозною или высокостью страстей, небрегли об окружающем и второстепенном в их картинах.

и о второстепенном

У них небо является всегда бурое; облака похожи более на копны сена или на гранитные массы; дерево или детски однообразно своею правильностью, или негармонически-безобразно своею неправильностью.

а. дерево бывало или однообразно-детское

б. дерево или однообразно-детски

Но у Брюлова, напротив, все предметы от великих до малых для него драгоценны.

все для него драгоценны

Он силится схватить природу исполинскими объятиями и сжимает ее с страстью любовника.

силится сжать

Может быть, в этом ему помогла много раздробленная разработка в частях, которую приготовил для него 19 век.

много помогла ему

Может быть, в этом ему помогла много раздробленная разработка в частях, которую приготовил для него 19 век.

котору<ю> приуготовил

Может быть, Брюлов, явившись прежде, не получил бы того разностороннего и вместе полного и колоссального стремления.

явившись в другое <время?>

Может быть, Брюлов, явившись прежде, не получил бы того разностороннего и вместе полного и колоссального стремления.

не получил бы так

Может быть, Брюлов, явившись прежде, не получил бы того разностороннего и вместе полного и колоссального стремления.

колоссального желания

Оттого-то его произведения, может быть, первые, которые живостью, чистым зеркалом природы, доступны всякому.

а. которые до<с>т<упны?>

б. которые живостью, похищенною из самой природы, доступны всякому

Его произведения первые, которых могут понимать (хотя неодинаково) и художник, имеющий высшее развитие вкуса, и не знающий, что такое художество.

Его произведения, может быть, первые

Его произведения первые, которых могут понимать (хотя неодинаково) и художник, имеющий высшее развитие вкуса, и не знающий, что такое художество.

которые может понимать

Его произведения первые, которых могут понимать (хотя неодинаково) и художник, имеющий высшее развитие вкуса, и не знающий, что такое художество.

и не понимающий

Они первые, которым сужден завидный удел пользоваться всемирною славою, и высшею степенью их есть до сих пор: Последний день Помпеи, которую по необыкновенной обширности и соединению в себе всего прекрасного, можно сравнить разве с оперою, если только опера есть действительно соединение троинственного мира искусств: живописи, поэзии и музыки.

всемирностью славы

Они первые, которым сужден завидный удел пользоваться всемирною славою, и высшею степенью их есть до сих пор: Последний день Помпеи, которую по необыкновенной обширности и соединению в себе всего прекрасного, можно сравнить разве с оперою, если только опера есть действительно соединение троинственного мира искусств: живописи, поэзии и музыки. ЛБ18;

Ар — в себе всего

Они первые, которым сужден завидный удел пользоваться всемирною славою, и высшею степенью их есть до сих пор: Последний день Помпеи, которую по необыкновенной обширности и соединению в себе всего прекрасного, можно сравнить разве с оперою, если только опера есть действительно соединение троинственного мира искусств: живописи, поэзии и музыки.

сравнить только

(Первоначальные варианты рукописи)

Но в ней, напротив того, природа на небольшом пространстве показала страшную нерегулярность и разнообразие.

между ними

— «А самое-то сочинение действительно ли чувствительно написано?»

А самое это

— «А самое-то сочинение действительно ли чувствительно написано?»

с чувством напис<ано>

«И конечно чувствительно!» — подхватил книгопродавец, кинув убийственный взгляд на его истертую шинель: «если бы не чувствительно, то не разобрали бы 400 экземпляров в два часа!»

гордо кинув

Но ни томительный, как слияние радости и грусти, свет луны, так дивно вызывающий из глубины души серебряный сонм видений, когда ночное небо бесплотно обнимется вдохновением и земля полна непонятной любви к нему, ни те живые чувства, пробуждающиеся у нас мгновенно, когда чудный город гремит и блещет, мосты дрожат, толпы людей и теней мелькают по улицам и по палевым стенам домов-гигантов, которых окна, как бесчисленные огненные очи, кидают пламенные дороги на снежную мостовую, так странно сливающиеся с серебряным светом месяца, — ничто не в состоянии было его вывесть из какой-то торжественной задумчивости; какая-то священная грусть, тихое негодование сохранялось в чертах его, как будто бы он заслышал в душе своей пророчество о вечности, как будто бы душа его терпела муки, невыразимые, непостижимые для земного…

После «в чертах его»: как будто бы душа его терпела муки невыразимые, непостижимые для

Но ни томительный, как слияние радости и грусти, свет луны, так дивно вызывающий из глубины души серебряный сонм видений, когда ночное небо бесплотно обнимется вдохновением и земля полна непонятной любви к нему, ни те живые чувства, пробуждающиеся у нас мгновенно, когда чудный город гремит и блещет, мосты дрожат, толпы людей и теней мелькают по улицам и по палевым стенам домов-гигантов, которых окна, как бесчисленные огненные очи, кидают пламенные дороги на снежную мостовую, так странно сливающиеся с серебряным светом месяца, — ничто не в состоянии было его вывесть из какой-то торжественной задумчивости; какая-то священная грусть, тихое негодование сохранялось в чертах его, как будто бы он заслышал в душе своей пророчество о вечности, как будто бы душа его терпела муки, невыразимые, непостижимые для земного…

После «терпела муки»: непостижимые

Часто, слушая, как всенародно судят и толкуют о поэте, когда прения их воздымают бурю и запенившиеся уста горланят на торжищах — думаю во глубине души своей: не святотатство ли это?

горланят всенародно

Как дрожит, как стонет бессильное земное, пока всё не сольется в духовное море, пока потоп благодарных слез не хлынет дождем в размученную грудь, не прольет примирения между двумя враждующими природами человека.

не хлынет дождем на

Когда из безобразного земного черепа извлекают результат — ослепительный камень, когда из струн исторгают звуки — какой же они результат хотят извлечь из звуков?

блестящий

Когда человек исчезнет и душа на ветхих его развалинах воздвижется в величественном, необъятном здании.

на бренных

Когда человек исчезнет и душа на ветхих его развалинах воздвижется в величественном, необъятном здании.

в духовном

Читайте вместе, и если дивные его буквы не ударят разом в тайные струны сердец ваших, обратив в непостижимый трепет все нервы, не брызнут ответными слезами и души ваши почувствуют разъединение — закрой книгу и не трать пустых слов.

После «слезами»: на глаза

«Боже! — часто говорю себе: — какое высокое, какое дивное наслаждение даруешь ты человеку, поселя в одну душу ответ на жаркой вопрос другой!»

думаю во глубине души своей

Столько блага, столько пользы, столько счастия миру — и никто не понимал его…

людям

Звон серебряного неба с его светлыми херувим<ам>и стремится по жилам…

его лазурными

Но нет! оно как творец, как благость!

Но нет, ты

(Первоначальные варианты рукописи

Светлый, полный — раздольное море жизни — мир древних греков не властен был дать направление поэзии Козлова.

привлечь к себе

Когда весь блеск, всё разнообразие постоянно светлой, в бесчисленных формах проявляющейся жизни природы слились для него в одну ужасную единицу — в мрак, — могла ли душа жить прежними ясными явленьями?

мира

Когда весь блеск, всё разнообразие постоянно светлой, в бесчисленных формах проявляющейся жизни природы слились для него в одну ужасную единицу — в мрак, — могла ли душа жить прежними ясными явленьями?

светлыми

Душе нашего поэта желалось обвиться около этой гордо-одинокой души, исполински замышлявшей заключить в себе в замену отвергнутого собственный, ею же созданный, нестройный и чудный мир и, обвившись около нее, горько улыбнуться уже не существующей для нее прежней Илиаде жизни.