Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

4 …пирог — Пирог с мясом или с капустой был важной составной частью старомодного именинного пиршества.

7 …блан-манже… — В это желе из миндального молока (старинный французский и английский десерт, не путать с нашим современным «blancmange») могли добавляться искусственные красители. Наличие его (а также русского шампанского) на праздничном столе госпожи Лариной свидетельствует как о старосветском стиле ее домашнего уклада, так и о сравнительной скудости средств.

В рассказе Пушкина «Барышня-крестьянка» (1830) прислуга одного состоятельного помещика получает на сладкое «блан-манже синее, красное и полосатое».

В Англии XVIII столетия на званых обедах модно было подавать к столу целые пейзажи из разноцветного бланманже.

8 Цимлянское — Шипучее вино из станицы (казацкого селения) Цимлянской, на Дону.

11 Зизи… — Зизи Вульф, соименинница Татьяны{124}.

Отношениям Пушкина с семейством Осиповых, его деревенских соседей, непросто найти параллель в анналах литературных амуров. За годы вынужденной жизни в деревне (с августа 1824 по сентябрь 1826 г.), в Михайловском Псковской губернии и позднее, во время наездов к Вульфам в их поместье в Тверской губернии, он ухаживал за пятью или шестью представительницами этого рода — в Малинниках, принадлежавших Николаю Вульфу, в Павловске, имении Павла Вульфа, и в Бернове, имении Ивана Вульфа.

Среди них, во-первых, сама помещица Прасковья Осипова, урожденная Вындомская (1781–1859), владевшая Тригорском, или Тригорским (Тригорское), расположенным близ пушкинского имения в Псковской губернии, а также Малинниками в Тверской губернии, примерно в двадцати пяти милях от Старицы. Она пережила двух мужей, Николая Вульфа (ум. 1813) и Ивана Осипова (ум. 1822{125}). Подписывалась она на полурусском, полуфранцузском — сначала Prascovie de Windomsky, затем Prascovie Woulff и, наконец, Prascovte d'Ossipoff. Неясно, имел ли Пушкин роман с нею, но почти нет сомнений, что она была влюблена в него.

Была также Зина, или Зизи, или Euphrosine, или Euphrasie (французские формы имени Евпраксия) — Зизи Вульф (1809–1883), младшая дочь госпожи Осиповой. Пушкин писал ей всяческие стихи на случай и из Михайловского сообщал ее брату в Петербург в конце октября 1824 г.{126}, что у него, Александра Пушкина, мужчины двадцати пяти лет от роду, и у Зизи, девицы пятнадцати лет, талии одного размера. Судя по сохранившемуся силуэту, в то время она была полноватой, и сравнение в гл. 5, XXXII со стройной рюмкой было шуткой. У Пушкина был с ней мимолетный роман в 1829 г. В 1831 г. она вышла замуж за барона Вревского. Св. Евпраксия празднуется в день св. Татьяны, и тень Зизи появляется на именинном обеде у Лариных в вымышленный четверг, «12 января 1821», за два дня до вымышленной истории гибели Ленского. Настоящая же Зина Вревская во время визита в Петербург обедала 26 января 1837 г. с Пушкиным и его сестрой накануне роковой дуэли.

У Зизи была старшая сестра, Анна, Annette Вульф (1799–1857), которая страстно и беззаветно обожала Пушкина и которую он хладнокровно и цинично совратил в 1825 г. В разгар романа, в начале февраля 1826 г., мать спровадила ее в Малинники, откуда та посылала Пушкину душераздирающие письма.

Была и еще одна Анна, Netty Вульф, дочь Ивана Вульфа и кузина Аннетты и Зизи. Это о ней позже писал Пушкин Алексею Вульфу, брату Аннетты и Зизи «нежная, томная, истерическая Netty»{127}.

Была еще Алина, Александра Осипова, падчерица П. Осиповой, дочь ее второго мужа от предыдущего брака (и возлюбленная Алексея Вульфа, 1805–1881, повесы и автора известных дневников), в замужестве Беклешова. Она была предметом страсти Пушкина параллельно с вышеупомянутыми барышнями, но расцвет их отношений приходится на осенние сезоны 1828 и 1829 гг., когда Пушкин наведывался в имения Вульфов{128}.

Наконец, была еще и племянница госпожи Осиповой, Анна Керн (1800–1879), дочь Петра Полторацкого и сестры Николая Вульфа. Первым мужем Анны, за которого она вышла в ранней юности, был генерал-майор Ермолай Керн (1765–1841). Пушкин тщетно добивался ее летом 1825 г., когда она гостила в Тригорском. Вскоре после этого она завела шашни со своим кузеном, Алексеем Вульфом, и лишь в феврале 1828 г. в Петербурге действительно стала любовницей Пушкина.

11 …кристал… — Здесь означает «хрустальный бокал».

1—12 В черновике (2370, л. 40 об.) упоминается, по-видимому, не Зина Вульф, а Елизавета Воронцова{129}:

<…>

3 <…>

6 Сосед сопит перед соседом… — Здесь и в других местах «сосед» употребляется в смысле «сосед-помещик», владелец земель в той же местности.

7 Подсели дамы к камельку… — Глагол «подсесть» сочетает в себе значение приближения к некоему месту и усаживания. См. гл. 7, XLIX, 11: К ней подсел — «[приблизился к ней и] сел рядом».

11 ломбер… — Карточная игра испанского происхождения, популярная в Европе в XVII и XVIII вв. Она часто упоминается в сатирических стихах. См. «Игрок ломбера» Василия Майкова, поэму в трех песнях (см. мой коммент. к гл. 8, Iа, 3).

13—14 Я сознаю, что эта кода с трудом скандируется в переводе, будучи испорчена двумя переносами, коих нет в подлиннике. Но здесь, как и повсюду, я принес мелодику в жертву точности. Однако в следующей строфе перенос есть и в подлиннике.

11—12 В черновике (2370, л. 39 об.) «бостон и квинтич» манят пожилых гостей, а «быстрый экарте» приходит на смену старым играм.

Относительно игры в бостон см. коммент. к гл. 1, XXXVIII, 11. Экарте не нуждается в разъяснениях, а квинтич, возможно, является предшественником винта — русской карточной игры, распространившейся в последующие десятилетия. Ср. «квинт», пять карт одной масти по старшинству, в пикете.

1 …робертов [род, пад. мн. ч. слова роберт]… — По-английски rubber. Происхождение этого слова неясно, его употребление по отношению к иным играм и спорту восходит к XVI в. Во времена Пушкина французы говорили robre, a немцы — Robber. Загадочное т, которое наводит на ложную этимологию русского слова XVIII в. «роберт», на самом деле, думаю, является следствием голландского искажения слова «rubber»: een robbertje whisten.