Геннадий Геродник - Моя фронтовая лыжня

Те путаники, которые, зная о боевом пути 2-й ударной всего лишь понаслышке, бездумно и безответственно повторяли всяческие вымыслы, — не только искажали историческую правду. Они оскорбляли лучшие чувства тех воинов фронта и армии, которые остались живы и продолжали воевать, тех ветеранов войны, которые здравствуют и поныне. Их обвинения звучали кощунственно по отношению к тем воинам-волховчанам, которые покоятся сейчас в братских могилах, которые еще не найдены следопытами и ждут погребения. Они отдали жизнь в очень трудную для нашей страны пору. Свет грядущей Победы еще еле-еле брезжил на горизонте, затянутом мрачными грозовыми тучами. Их очень редко награждали, им еще не салютовала Москва, — а ведь воевать тогда было намного труднее, чем в сорок третьем, сорок четвертом и сорок пятом годах.

В 1978 году мои новгородские друзья написали мне: «Наш облисполком принял наконец решение увековечить подвиг воинов 2-й ударной армии, совершенный ими зимой сорок второго года. Обелиск или целый мемориальный комплекс будет установлен где-то в районе прорыва. Сейчас уточняется место будущего памятника, обсуждаются детали проекта».

Я верю: мы, оставшиеся в живых ветераны Любанской операции, в недалеком будущем соберемся у этого обелиска. Обнажив головы, споем гимн волховчан, написанный нашим же однополчанином — поэтом Павлом Шубиным. Заранее представляю себе, как у берегов древнего Волхова, на земле былинного Садко, величаво и торжественно зазвучат скорбные, суровые и мужественные слова:

Бэ-у или б/у — бывшее в употреблении.