Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Что ж угрожайте мне законом,
Мой час настал, личину прочь!..
Подумал ты над Рубиконом
В ту историческую ночь,

Когда пресытясь славой ратной,
Расправой с варварами горд,
Ты круто повернул обратно
Ряды построенных когорт.

А цизальпинский ветер свежий,
Переходя порою в шквал,
Вздувал как холст твой плащ медвежий
И тогу консульскую рвал.

И топотали легионы
И, пыль как лошади клубя,
В игре ва-банк центурионы
Бросали ставки на тебя.

Шагали галлы и гетулы
Под знаком римского орла,
И тень блистательного Суллы
Тебя к владычеству вела.

И уж вставал за косогором
Тот день для многих роковой,
Когда, дрожа, сенат и форум
Увидят новый облик твой.

Дав ненадолго Музе волю,
          На голубом
Листке писать стихи изволю
          Себе в альбом.

Да будут в них: эпитет точен,
          Метр чист и строг,
И без малейших червоточин
          Концовки строк.

Смысл ясен, образы игривы,
          Строфа проста,
И фраза правильна от гривы
          И до хвоста.

Я и во сне того желаю
          И наяву
Себе – поэту Николаю
          Минаеву.

Здесь прах лежит того, кто был поэтом,
А следовательно и чудаком: —
Он не искал сочувствия ни в ком,
Хоть иногда имел потребность в этом.

Ни благ, ни славы не стяжал он – где там! —
Он не был с лицемерием знаком,
И до конца по жизни шел пешком
И явно не по-модному одетым.

Избрав себе философа удел,
На этот мир с улыбкой он глядел,
А не с энтузиазмом иль обидой;

Прохожий, вздохом ты его почти,
А коль умен ему и позавидуй: —
У цели он, а ты еще в пути…

… «Отечество в опасности!.. Измена!..
Так вот они защитники крестьян!..
Предатели!.. Для них я лишь Сеян,
А правосудье только грязь и пена…

Гарнье де Л’Об – трусливая гиена
Рассвирепел, и ненавистью пьян
Как волк по клетке мечется Талльян,
И блещет злобой взор Билльо-Варрена.

Погибло все!.. О, Франция, судьба
Твоя жалка!..» Сен-Жюст, Кутон, Леба
Безмолвствуют средь яростного стона,

И опершись в бессильи на барьер,
Под вопли: «Смерть тирану!.. Кровь Дантона
Душит его!..» бледнеет Робеспьер.

Говорил я тебе своевременно:
– «Берегись!.. Опасайся!.. Смотри!..
Догуляешься!.. Будешь беременна!..
Растопырит тебя извнутри!..»

Не внимала ты мне и не верила,
Не желала и думать о том;
Все гулянья, все парки измерила,
А теперь вот сиди с животом.

Подготавливай чепчики с лентами,
Как-никак через месяц ты мать,
А потом повозись с алиментами,
Да «предмет» свой попробуй поймать.

Трудно сладить с товарищем-барином!
Он всегда тут как тут словно бес,
Чуть повеяло в воздухе жареным,
А запахло паленым – исчез.

Ты ведь знала сама, разумеется,
Что девица дает урожай,
Если что-то такое имеется;
Так уж, хочешь не хочешь, рожай!

Не скули, что тебя, мол, преследует
С детства рок, – это глупости! – но
Расплатиться ведь чем-нибудь следует
За концерты, кафе и кино.

Коль судить по прогульному времени
И твоей толщине, так тебе
Разрешиться придется от бремени
Минимально четверкой бебе.

Все задушевней год от года,
Когда мы с ней наедине,
Со мной беседует природа
И поверяет тайны мне.

Все чище в сумраке зеленом,
Рождая светлую тоску,
Звучит мне эхом отдаленным
Неторопливое «ку-ку!»

Все чаще грудь моя согрета
Теплом испарины земной,
Меня как друг встречает лето
И все прекрасней надо мной

Родное небо, под которым,
Успокоение суля,
И тишиною, и простором
Меня приветствуют поля.

Я каждый день приветствую зарю,
Я вслушиваюсь в музыку земную,
Смотрю на звезды, с Музой говорю
И женщину любимую ревную.

Пусть иногда мне больно и темно,
Я счастлив, что в зеленом мире этом
Мне было в первый майский день дано
Родиться Божьей милостью поэтом.

Не торопясь уйти в небытие,
И не спеша к обещанному раю,
Я душу жгу и в пламени ее
Земною плотью медленно сгораю.

Здесь в столетней липовой аллее,
В этот августовский сумрак ранний,
Ты мне кажешься еще милее
И становишься вдвойне желанней.

Небо загустевшее белесо,
Только край закатный мутно-розов,
Ветра нет и слышно из-за леса
Шумное дыханье паровозов.

Время к осени, а веет маем,
Близко к счастью, а слова иссякли;
Мы как в сказке, мы не понимаем
Полусвет ли это, полумрак ли?

Но от этого ли, от того ли,
Полумрак ли это, полусвет ли, —
Явь как сон, и молишь поневоле:
Подожди!.. Повремени!.. Помедли!..