Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

В былые дни сердечный пыл
И волю плавил, и рассудок,
Но холод жизненный поплыл –
И всё угасло. Не остыл
Один лишь дар судьбы – желудок.
Жив Прометей в его огне!
Бессмертный, правит он во мне
Над неизбежностью победу
И мерит в каждом новом дне
Часы от завтрака к обеду.
С утра велит он вспоминать
Умершей юности уроки
(Бьет час, два, три, четыре, пять),
И Валтасаровы читать
На стенах огненные строки.
Без сил, как ослабелый лук,
Я жду конца. Но шесть пробило,
Свершила стрелка полукруг,
И он ворчит, как старый друг:
Утешься: всё, что было, – было.
Пусть изменяют дни твои,
Но не изменит ростбиф вечно,
И подогретого Нюи
Благословенные струи
Всё будут литься бесконечно.
Стихает времени полет,
Забыта жизни злая шутка.
К десерту юность восстает,
И воскресает, и живет
По воле неба и желудка.

В лучистом сумраке звездится, сыплет снег.
Просторы дальних крыш послушны чуткой ночи,
Тоска нежней, дыхание короче.
Седых часов безмолвен ровный бег,
И звезд лазоревых невозмутимы очи.

Опять я жду тебя в сияющую тишь,
Опять я верую. Молюсь моей богине,
Кого всю жизнь искал, по ком тоскую ныне.
Лучистой мгле покорны трубы крыш.
И ночь морозная звездистый сыплет иней.

Опять я жду тебя, застывший, но живой.
Над белой полночью синеет звон далекий.
То звезды говорят с луной глубокой.
Я жду лететь с тобой пустыней снеговой,
Водить тебя по тишине глубокой.

Тоскует вечер, смерть зовет
И кажет перстень обручальный.
Душа томится и поет
О родине первоначальной.

Взошли, дымятся облака,
Их огнедышащие горы
Нависнут, ждут издалека,
Чтоб опустило солнце взоры.

Всю ночь, я знаю, будет петь
Мне ветра голос погребальный
И будут до утра скрипеть
Под мокрым ветром окна спальной.

Мать, напевая, качала ребенка.
Песня тоскливая плакала тонко.
Черные тени по стенам плясали.
Звезды в морозном окне угасали.
В темных углах шевелились загадки.
Чудилось робко мерцанье лампадки.

С криком от страха проснулся ребенок.
Голос предвечного ужаса полон.
В мире полуночном, странен и звонок,
Страшную вечную песню запел он.
Темное в недрах хаоса томится сознанье,
Мрака разверстая пасть угрожает душе одинокой.
Вещего пса от забытых могил пронеслось завыванье,
Смерти-праматери грезится образ далекий.

Твои глаза прозрачнее сапфира,
Твой стан – цветок, твой ясный голос — лира,
Шелк золотистый – волосы твои.
В твоих руках мои трепещут руки.
О, задуши поэта в час разлуки
И смертию любовь благослови!

Чтоб в миг конца, стремительно безбрежный,
Светил твой взор голубовато-нежный,
Пел голос твой, как дальней лиры звук.
Чтоб в блеске кос, как солнце, золотистом
Я замер сладко под кольцом душистым
Твоих холодных и прекрасных рук.

Снова мы вместе, и снова
Бред поцелуев и рук.
Воротника кружевного
Смятый расстегнутый круг.

Желтые душные кудри
Как золотые струи,
Похолодевшие, в пудре,
Белые щеки твои.

Выговор мило-нечистый,
Странно блуждающий взгляд,
Ласковость груди волнистой,
Губ опьяняющих яд.

Разгоряченного тела
Буйная сладкая дрожь,
Страсть без конца, без предела,
И… беспредельная ложь.

Ты, нежная, как ветвь оливы,
Таишь в себе смертельный яд.
Твои движения девически-стыдливы,
Но о желании недетском говорят.

Ты рождена для бурь, для страсти темной, жгучей,
Что набегает вдруг неотразимой тучей,
Неодолимая в предвестии тревог.
В ней грозный Сатана и милосердный Бог.
Она зовет меня – о рок противоречья –
Касаться нежно уст и замирать у ног.

Любовь бессмертная и похоть человечья
Равно влекут к тебе. Сиянье красоты
Загадкой вечною мое томленье множит.
Ты видишь, я люблю. Но не узнаешь ты
Ту муку тайную, что жжет меня и гложет.

Как я любил ночных свиданий
Начала и концы с тобой!
Сперва чуть слышен плеск желаний,
Но всё растет, растет прибой.

Он, бурной страстию волнуем,
Качает плеч твоих овал,
И бесконечным поцелуем
Торопишь ты девятый вал.

Потом, от яростного шквала
Очнувшись подле губ твоих,
Как я любил, чтоб ты лежала,
Покуда океан не стих!

Но ты встаешь, накинув платье,
Забыв на кресле шаль свою.
И я последнего объятья
Прощальное блаженство пью.

В сверканье знойном дня люблю лесной обрыв.
Под ним внизу овраг прохладнее темницы,
Стена живых ветвей, где нежно свищут птицы,
И пестрого ручья, дрожа, скользит извив.

Здесь сетью золотой листва в лучах дробится,
В кустах птенцы пищат, бесклювый рот раскрыв,
А в жаркой вышине чета орлов кружится,
С влюбленным клекотом в истомный воздух взмыв.

И сознавая жизнь одним мгновеньем ясным,
Не отрывая глаз, на солнце я гляжу,
И грежу сладостно, и мыслями брожу
В лучистом мареве, в огне багрово-красном.