Татьяна Дубровина - Заратустра

Считается, что произошло это в Каппадокии (территория современной Турции) при римском императоре Диоклетиане между 284–305 годами н. э. «Всего-то» за два-три века до предположительной даты основания Киева, если, конечно, соразмерять с масштабами всемирной истории!

И тогда, выходит, Ярило — Арий — это один персонаж, а Арий — Георгий — другой, гораздо более поздний? Либо существуют два Георгия — один Победоносец, другой мученик?

Но вот что любопытно: в ритуалах древнеславянского празднования Ярило к это теплое весеннее божество, божество зелени и цветения, также иногда представлялось казненным, а именно — обезглавленным: посеянное семя умирает, но не навсегда, а лишь для того, чтобы осенью возродиться в колосе.

В русских народных духовных стихах святого Егория трижды «басурмане» предают страшной смерти — то пилой пилят, то топорами рубят, то в кипящей смоле варят, но каждый раз возвращается герой к жизни (в отличие от Георгия житийного). Наконец, сажают Егория в глубокое подземелье — хоронят заживо. Но и оттуда выходит он через тридцать лет, точно зерно, что прорастает через положенный срок:

Ой ты еси, святый Егорий, свет, Храбрый!

Ты за это ли претерпение

Ты наследуешь себе Царство Небесное![43]

И вновь мы возвращаемся к Арье, предку пророка Заратустры: тот, как мы помним, был обезглавлен своими нечестивыми братьями. И возродиться ему было суждено, увы, лишь через потомков, правда, весьма славных.

Только при жизни этого Арьи — Георгия драконы, возможно, еще бродили по нашей планете, ведь мы так и не знаем в точности, когда жил далекий предок Заратустры, — достоверной, однозначной хронологической локализации жизни пророка до сих пор нет…

Интересно, что почти так же, как святой Георгий, изображается на иконах пророк Илия. Е. Трубецкой описывает его «уносящимся в огненной колеснице, в ярком пурпуровом окружении грозового неба… Пурпуровый грозовой фон, которым он окружен, и в особенности мощный внутренний пламень его очей свидетельствуют о том, что он сохранил свою власть над небесными громами (выделено нами. — Т. Д., Е. Л.)»[44].

В эпоху двоеверия на Руси ветхозаветный Илья-Пророк унаследовал в народном понимании черты… громовержца Перуна! Вот мы и выполняем обещание, данное читателю в конце прошлой главы. Вот она, связь: Арья — Арий — Ярило — Юрий — Егорий — Георгий — Илья-Пророк — Перун?!

Догадки о преемственности (или идентичности?) эпических героев подтверждаются культурологическими исследованиями. «Многое говорит в пользу божественного статуса Ярилы. Как предполагают, это имя служило эпитетом, определявшим, видимо, громовержца Перуна, который, как и ряд других аналогичных персонажей, сочетал в себе функции бога плодородия с воинскими функциями», — отмечают, например, В. Иванов и В. Топоров[45].

Перун, как и святой Егорий, в юности был заточен драконом под землю, только не на тридцать лет, как в более позднем, заземленном варианте сказания, а на целых триста тридцать лет и три года. Задействовано, однако, одно и то же сакральное число три.

И только потом, вырвавшись на свободу, Перун победил дракона.

А былинный Илья Муромец — русская фольклорная трансформация библейского Илии, а следовательно, и громовержца Перуна — сиднем просидел тридцать лет, скованный не недругами, а недугами, но потом встал и победил Идолище поганое. И был он сыном кузнеца: вспомним легендарного авестийского Кея, соратника победоносного Траэтаоны…

Ирий — Илия — Юрий — Арий…

Все возвращается на круги своя. Нет, это не круг, это мистическая спираль духовной истории человечества, его страданий и его побед…

Десять лет, уйдя из отцовского дома, бродил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи. Большинство ученых считает, что, поскольку он не покидал в эти годы родину, следовательно, пророк странствовал по территории Ирана.

Но почему же обязательно именно там? Мы уже говорили о том, что точно локализовать место его рождения не представляется возможным, и о том, что арийские племена были разбросаны отнюдь не только между Каспием и Персидским заливом…

Путник Заратустра не мнил себя ни мудрецом, ни тем более пророком, несмотря на то что давно имел жреческий сан и пользовался всеобщим уважением. Наоборот, он продолжал учиться и познавать, хотя, казалось бы, ученический возраст давно остался позади.

Пытливый странник не стеснялся подходить к старикам, жрецам и просто знающим людям и не считал для себя зазорным расспрашивать их: что они считают добром, а что злом, во что верят, каким божествам и высшим силам возносят молитвы и совершают жертвоприношения? А языческие верования были весьма разнообразны.

Во многих арийских поселениях главой божественного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ.

Между прочим, в старину на Руси скотный двор именовался митрией. Уж не там ли, случайно, пролегли пути Заратустры? Б. И. Кузнецов, например, сопоставляет с именем Митры (Михр) наиглавнейшее русское слово, обозначающее основу основ нашей жизни — мир[46]. Ведь этот бог отвечал также за неприкосновенность границ и нерушимость всевозможных клятв и договоров.

Наряду с Митрой древние арийцы почитали Вертрагну (ср. русское ветер) — бога войны и победы, переменчивый вихрь, который бывает как добрым, тихим и теплым, так и разрушительным, сметающим все на своем пути.

Широко распространен был и культ светлой, юной и непорочной Ардвисуры Анахиты, покровительницы вод и плодородия.

Кстати, у армян Анахит — «великая мать» и «мать целомудрия», тоже дарующая урожаи. Она супруга главы пантеона Арамазда, постоянный эпитет которого — ар и, то есть «мужественный». Действовал в армянском дохристианском пантеоне и Михр, и другие божества, аналогичные индоиранским. Предполагается, что эти культы пришли на территорию Армении в VI–V веках до н. э., слившись с древнейшими местными верованиями. Однако единобожие, подобное зороастрийскому, тут так и не утвердилось…