Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Требую, чтобы строй всегда был строем. В строю нет и не может быть разговоров и уговоров. В строю есть команда – и это единственный язык строя. Порядок в строю должен сохраняться во всех случаях и при всяких обстоятельствах, как на учении, так и на походе и при отправлениях на работу.

Рассчитываю на полную помощь и содействие комитетов. Лучшие и выборные люди должны понимать настоятельную необходимость моих требований и вложить всю душу и все старание, чтобы провести их в сознание своих менее развитых товарищей.

За дело, с Богом!

Верю, что искреннее стремление всех честных сынов России выведет армию на путь светлого будущего, исцелит ее от тяжелого недуга.

Для борьбы с темнотой и некультурностью приказываю обратить особое внимание на занятия грамотностью в размерах, возможных обстановке боевой жизни. Переход к новому строю настоятельно требует сознательных граждан и, если мы, пользуясь досугом, дадим Родине несколько тысяч грамотных, получивших таковую на службе, то этим самым лишь исполним свой долг перед Отечеством. В свободное от занятия время приказывают устраивать для солдат различные полезные развлечения и увеселения.

Надо стремиться поднять бодрость духа, поднять настроение. В этом отношении можно сделать многое, особенно если офицеры и наиболее интеллигентные из солдат пойдут навстречу и займутся организацией игр и развлечений. Необходимые средства для устройства театров, кинематографов, на покупку футбола и других игр разрешаю расходовать из хозяйственных средств.

Вслед затем Союз офицеров армии и флота обратился со следующим воззванием:

«Катастрофа на Юго-Западном фронте с ужасающими картинами грабежа и позорного бегства с поля сражения сотен тысяч солдат, анархия внутри страны, полное бессилие власти и неудержанный поток измены, произвола и насилия, грозят в ближайшее время погубить Россию… Мы, представители офицерского корпуса, веками кровью своею защищавшие Россию, и ныне, при тягчайших условиях внешних и внутренних, сохранившие еще присутствие духа и трезвый взгляд на окружающее, требуем принятия Временным правительством исключительных мер для спасения России. Мы, категорически требуем незамедлительного опубликования по телеграфу приказа о введении смертной казни, как временной меры по отношению к всем изменникам Родины, уклоняющимся от боя. Одновременно мы настаиваем на восстановлении полной власти и дисциплины прав начальников всех степеней, не ограниченных безответственными коллегиальными учреждениями. Власть эта должна быть возвращена начальникам от имени Временного правительства путем торжественного акта ко всему народу армии и флоту. Только эта решительная мера может восстановить авторитет власти и чувство порядка в войсках. Тем более, что офицерство, тысячами уже погибшие после 8 июня за свободу Родины, и этим вновь подтвердившие и свою неизменную преданность отчизне, доказало кровью своей, что, с первых же дней революции, оно требовало власти в армии не для себя, а для спасения Родины.

Если таковые решительные меры в непродолжительном времени опубликованы не будут, то ответственность за могущие быть последствия, ходом захлестнувших нас событий, будет сложена со всех нас – офицеров армии и флота и во всей полноте падет на головы лиц, ныне стоящих у власти. Гоерц[772]».

В это самое время, одно за другим следовали категорические распоряжения Керенского и вообще Временного правительства не уклоняться от закона и твердо неукоснительно идти к одной цели сохранению дисциплины, боеспособности и т. д., причем эти распоряжения касались и комитетов, причем нам предписывалось не суживать их прав, а комитетам не расширять их, строго согласуя свои действия с приказами №№ 213 и 271.

У меня в дивизии это всегда строго соблюдалось и потому было сравнительно благополучно. Это-то благополучие в моей дивизии и не нравилось существовавшему в то время Минскому фронтовому комитету, который образовался явочным порядком, вопреки закона, и хотел быть хозяином положения, не стесняясь никакими рамками и диктуя свои постановления низшим органам.

Таким образом, на Западном фронте явились две организации: комитеты и суды, на основании приказов №№ 213 и 271, и фронтовые организации, основанные Минским съездом, о котором я говорил выше, чисто большевистского направления и поставившие себе задачей – аннулировать вышеозначенные приказы и ввести в частях войск свои организации с неограниченными правами по фактическому контролю и руководству действиями командиров корпусов, дивизий и т. д.

Во многих частях им это удавалось и взамен комитетов они провели свои организации – съезды, выделявшие из себя исполнительные комитеты в лице 16–20 лиц, между тем комитеты дивизий и корпусов в президиуме имели, на основании приказов, не более 5 человек. Для исполнительного комитета рамок, в их деятельности, не было, для президиума же и комитета рамки были строго очерчены.

На такого рода удочку попался и штаб нашего корпуса (я писал уже об этом выше) и другие дивизии корпуса. И вот, армейский исполнительный комитет, будучи органом Минского фронтового комитета, не мог никак успокоиться, что моя дивизия составляет исключение. Он и возбудил вопрос о необходимости созыва съезда в дивизии для выбора исполнительного комитета, предложив это на обсуждение дивизионного комитета. Это и было обсуждено в ближайшем его заседании и комитет вынес постановление о созыве съезда.

Я опротестовал, выставив мотивы: 1) Керенским всякие съезды временно запрещены, 2) не предусмотрены в приказах № 213 и 271.

Подал я и рапорты командиру корпуса, прося его содействия к запрещению съезда, но т. к. он сам перед тем разрешил съезд у себя, то его положение получилось щекотливое и он не знал, как ему быть с моим рапортом. В это время я вдруг узнал, что комиссар 2-й армии прислал депешу непосредственно председателю дивизионного комитета, который мне ее и доложил и в которой он разрешает созыв дивизионного съезда.

Получив такое известие я, одновременно с депешей на имя комиссара с изложением причин, почему я нахожу невозможным созывать съезд, донес полевой запиской командиру корпуса следующее:

«18 июля 1917 г. 17 час. 30 мин. № 732

Командиру 9-го армейского корпуса

г. дв. Павликовщизна