Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

Приказ есть приказ![521] Но ведь следовало еще попытаться защитить Германию от бомбардировок. Мильх, как и Галланд, Шпеер, Ешоннек и ряд других трезво мысливших людей, ничуть не верили в то, что слабые ответные меры, которые рейх был в состоянии предпринять, смогут устрашающе воздействовать на командование британской бомбардировочной авиации или 8-го воздушного флота США. Поэтому приказы Гитлера и Геринга были выполнены только через пять месяцев с умеренным рвением и привели к незначительным результатам. В то время базировавшийся во Франции 3-й воздушный флот мог выделить для проведения налетов на Англию лишь 500 потрепанных бомбардировщиков и 100 истребителей сопровождения. А им пришлось иметь дело с 4000 британскими и американскими истребителями, базировавшимися на другом берегу Ла-Манша. В ходе операции «Козерог» 21 января 1944 года бомбить Лондон отправились 300 бомбардировщиков, но только 30 из них удалось достичь цели и нанести весьма незначительные разрушения. В январе и феврале 1944 года немецким бомбардировщикам удалось сбросить на Британские острова 1700 тонн бомб, что составляло половину того количества бомб, которое союзники сбрасывали на Германию в течение суток![522]

Поэтому Воздушный флот обороны рейха постарался собрать максимально возможное число ночных истребителей для борьбы с англо-американскими воздушными армадами, которые разрушали города и промышленные предприятия Германии. Тактический прием «Дикий кабан» оберст-лейтенанта Херрмана с определенным успехом был применен 2 июля над Кёльном, а новый прием воздушного боя «Прирученный кабан», предусматривавший вклинивание истребителей в боевые порядки бомбардировщиков союзников, казался еще более эффективным. С тех пор Королевские ВВС в ходе каждого налета теряли до шести – десяти машин. Однако даже это не мешало союзникам разрушать немецкие авиационные заводы, и Мильху приходилось творить чудеса, чтобы продолжать наращивание выпуска истребителей. Тем более что вопрос заключался не только в количестве: добившись согласия Геринга, Мильх и Шпеер сделали ставку на выпуск в рекордно короткий срок реактивных истребителей Ме-262. Но в начале августа фюрер приказал возобновить выпуск поршневых самолетов Ме-209, прекращенный тремя месяцами ранее из-за их низких летных качеств экспериментальных образцов! Поэтому пришлось перекраивать все планы, и количество выпускаемых Ме-262 составило лишь четверть общего объема производства истребителей. Надо было также отстоять сверхсекретную программу работы над самолетом-снарядом «Физелер-103 (будущей крылатой ракетой «Фау-1») в центре военных исследований в Пенемюнде, к которой Гитлер относился с большим скептицизмом. «Война – слишком серьезное занятие, чтобы производить игрушки, – говорил фюрер, – и я не уверен, что изделие игрушечных мастерских в Пенемюнде[523] сможет оказать решающее влияние на военную экономику. Сто истребителей и пятьсот танков намного важнее, чем одна выпущенная в небо ракета, которая чаще всего падает не туда, куда нужно».

Куда не нужно падали не только ракеты: известный пилот-испытатель Ханна Рейч потерпела аварию при испытании ракетного истребителя-перехватчика Ме-163 «Комета». Когда она поправилась, ее пригласили на обед в шале Геринга в Оберзальцберге в начале августа. Об этом визите Ханна Рейч рассказала так: «За столом нас было трое: Геринг, его жена и я. Для того чтобы начать разговор, Геринг рассказал жене о самолете, во время испытания которого я получила ранение. “Знаешь ли ты, – сказал он ей, – что Ме-163 является нашим самым новым типом самолета-ракеты, который взлетает почти вертикально и имеет умопомрачительную скорость набора высоты. Теперь их у нас тысячи, и они готовы очистить небо и сбивать группы бомбардировщиков противника повсюду, где мы их обнаружим”. Пораженная, я не верила своим ушам. Ведь я знала, что в это самое время у нас не было ни одного готового к бою Ме-163. И что в лучшем случае мы сможем получить боеспособный образец не раньше конца года. […] Он назвал нереальную цифру. Я подумала, что Геринг шутил или старался успокоить жену. Мне казалось смешным, что он мог верить в то, о чем только что сказал. Улыбнувшись, я сказала ему: “Хорошо, если бы все так и было”. Геринг, явно растерявшись, поинтересовался, что я хотела этим сказать. И только тогда я с удивлением поняла: он действительно считал, что у нас уже есть тысячи самолетов Ме-163. Решив, что должна сказать ему правду, я объяснила, что мне известны свежие данные о выпуске самолетов и то, чего нам следовало ждать при текущей производительности сборочных конвейеров. Тут Геринг пришел в бешенство, начал кричать, стуча кулаком по столу, что я говорю о том, чего не знаю, что ничего в этом не понимаю. А потом вышел из-за стола в состоянии крайнего возмущения. […] Я впала в немилость, и меня больше никогда не приглашали к рейхсмаршалу».

Несмотря ни на что, факт оставался фактом: «очищать небо» Ме-163 не могли, так как их не было, а немецкой авиационной промышленности приходилось продолжать работу под ужасным градом бомб. Тринадцатого августа «летающие крепости» Б-17 осуществили без всякого прикрытия налет на авиационные заводы в Винер-Нойштадте. Это вызвало приступ гнева фюрера, который в течение часа срывал свою злость на молодом начальнике Генерального штаба люфтваффе Ешоннеке, – непосредственный начальник генерала из осторожности отсутствовал.

Карта 16

Стратегические бомбардировки Германии

Семнадцатого августа еще 230 американских самолетов сбросили бомбы на металлургические заводы Швайнфурта, что привело к падению на 38 процентов производства шарикоподшипников, важнейшего элемента при строительстве танков, самолетов и подводных лодок. В тот же день 146 бомбардировщиков сбросили свой смертоносный груз на заводы фирмы «Мессершмитт» в Регенсбурге, разрушив часть цехов и убив 400 рабочих. И хотя шестьдесят американских самолетов Б-17 были сбиты, Гитлер все равно устроил разнос Ешоннеку, а Геринг отчитал его по телефону из Берхтесгадена. У генерала не оказалось времени для того, чтобы перевести дух: той же ночью самолеты «Москито» Королевских ВВС появились над Берлином и сбросили осветительные ракеты для указания целей союзным эскадрам. Пятьдесят ночных истребителей Херрмана сразу же поднялись в небо и полетели в направлении столицы, в небе над которой было светло, как днем, потому что включились все прожекторы ПВО. Но все оказалось напрасно: после того, как внимание защитников столицы Германии было отвлечено, британские самолеты направились бомбить Пенемюн-де. В результате там вспыхнули гигантские пожары, принеся смерть 700 ученым и инженерам.