Владимир Дайнес - Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала

Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника…[437]»

Сопоставление доклада Жукова с планами германского командования показывает, что советский военачальник сумел правильно определить замысел врага. Это позволило в последующем разработать соответствующие меры по срыву наступления немецких войск и их разгрому.

Сталин, ознакомившись с докладом Жукова, дал распоряжение запросить мнение фронтов, тут же позвонил Рокоссовскому и Ватутину и попросил их к 12 апреля представить свои соображения о действии фронтов. 10 апреля начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант Малинин направил в Генеральный штаб доклад № 4203 с планом оборонительной операции войск фронта.[438]

По поводу этого плана через 24 года произошло столкновение между Жуковым и Рокоссовским. Вот что говорилось в письме Константина Константиновича, направленном в сентябре 1967 г. главному редактору «Военно-исторического журнала» генералу В. А. Мацуленко:

«Битве на Курской дуге посвящено много статей, воспоминаний и пр., опубликованных в свое время. В этих трудах ряд товарищей довольно объективно и, я бы сказал, правдиво освещали события. Но вот в воспоминаниях Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, опубликованных в «Военно-историческом журнале» (1967. № 9), допущена с его стороны тенденциозность и неверное освещение событий.

Итак, Г. К. Жуков пишет, что разработка плана оборонительной операции проводилась на Воронежском фронте Ватутиным и Хрущевым и была ими представлена в Ставку ВГК, а на Центральном фронте это делалось начальником штаба Малининым, и им же была представлена в Генеральный штаб.

Отвечаю. Так же, как и на Воронежском фронте, план оборонительной операции разрабатывался командованием фронта с привлечением для этого всего коллектива руководящих работников управления и штаба и был представлен в Ставку военным советом фронта. Малинин был слишком порядочным человеком, и на подобный поступок, который приписывает ему Г. К. Жуков, он никогда бы не решился. Жукову должно быть известно, что по установившемуся в Красной Армии порядку подобного рода документы представлялись в Ставку военными советами фронтов, а не начальниками штабов. К этому еще добавлю, что для окончательной отработки упоминаемого плана обороны войск Центрального фронта я был вызван в Ставку и лично докладывал свои соображения Верховному главнокомандующему Сталину и после некоторых уточнений этот план был им утвержден».

Рокоссовский правильно отметил, что начальник штаба фронта не мог заниматься самодеятельностью, направляя план оборонительной операции в Генштаб. Жуков, со своей стороны, был также прав, утверждая, что генерал Малинин представил пресловутый план в Генштаб за своей подписью. Просто Георгию Константиновичу следовало проявить большую деликатность в этом вопросе, не забывая о роли командующего фронтом в планировании операции.

А теперь перейдем к документу, вызвавшему спор между двумя маршалами.

По данным штаба Центрального фронта, по состоянию на 10 апреля перед войскам фронта находились 2-я танковая и 2-я армии противника. Войскам 48-й армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко, оборонявшейся в полосе шириной 44 км, противостояли 299-я пехотная дивизия, 396-й пехотный полк 216-й пехотной дивизии и 383-я пехотная дивизия (без 532-го пехотного полка). Перед 13-й армией генерал-лейтенанта Н. П. Пухова, занимавшей полосу шириной 58 км, находились 532-й пехотный полк 383-й пехотной дивизии, 18-я танковая дивизия, 20-я танковая дивизия (без 21-го танкового полка), 258-я пехотная дивизия, учебный батальон 2-й танковой армии и 502-й дорожный строительный батальон. Против 70-й армии генерал-лейтенанта И. В. Галанина, располагавшейся в полосе шириной 37 км, были сосредоточены 7-я пехотная дивизия, один полк 7-й авиаполевой дивизии и два батальона 14-го пехотного полка 78-й пехотной дивизии. Соединениям 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова, оборонявшимся в полосе шириной 88 км, противостояли 78-я пехотная дивизия (без двух пехотных батальонов), 45-я пехотная дивизия, 11-й егерский батальон из группы Кельнер, 21-й танковый полк 20-й танковой дивизии, 137, 72, 102, 251-я пехотные дивизии, 4-я танковая дивизия и 168-й пехотный полк 82-й пехотной дивизии. Войска 60-й армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского, расположенные в полосе шириной 92 км, имели перед собой 82-ю пехотную дивизию (без 168-го пехотного полка), 88, 340, 327-ю пехотные дивизии. Всего перед Центральным фронтом противник имел в первом эшелоне свыше 18 дивизий, из них три танковые. Во втором эшелоне, резерве и на подходе находились до 19 дивизий, в том числе одна кавалерийская, три танковые и две моторизованные. Основная группировка резервов (до 8 дивизий) была сосредоточена в районе Локоть, Трубчевск, Новгород-Северский, Середина-Буда. Наибольшую плотность живой силы и средств усиления противник создал перед фронтом 65-й армии (свыше 7 дивизий в первом эшелоне).

Начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант Малинин отмечал: «Все эти силы противника сосредоточены не для активных действий, а для пассивных с целью не допустить наступления наших войск в направлении Севск, Кролевец, Конотоп, Ромны. Перегруппировка войск и сосредоточение необходимых сил и средств противника на вероятных для наступления направлениях крайне затруднены весенней распутицей и весенним половодьем. Отсюда следует предположить, что на период распутицы противник будет оставаться в существующей группировке, а после ее окончания приступит к перегруппировке сил и средств для активных действий». Учитывая наличие сил и средств, результаты наступления противника в предшествующий период, генерал Малинин предполагал, что противник предпримет наступление лишь на курско-воронежском направлении. При этом он может развернуть активные действия одновременно: по внутреннему радиусу – из района Орла через Кромы на Курск и из района Белгорода через Обоянь на Курск; по внешнему радиусу – из района Орла через Ливны на Касторное и из района Белгорода через Старый Оскол на Касторное. В докладе подчеркивалось, что при отсутствии «противодействующих мероприятий с нашей стороны этому намерению противника успешные его действия по этим направлениям могли бы привести к разгрому войск Центрального и Воронежского фронтов, к захвату противником важнейшей железнодорожной магистрали Орел – Курск – Харьков и выводили бы его войска на выгодный для него рубеж, обеспечивающий прочное удержание Крыма, Донбасса и Украины».