Сергей Донской - Дату смерти изменить нельзя

– Координаты известны? – спросил он с надеждой.

– До десятой доли секунды, – заверил Бондаря бородач. – Мне эту ночь не забыть нипочем, смертью пропитан воздух.

Развернувшаяся боком шлюпка унеслась вверх. Провалившемуся в ложбину Бондарю подумалось, что гребцы поступают неосмотрительно, собравшись вместе у левого борта. Шлюпка опасно накренилась, но тут бородач заматерился так витиевато, что матросы мигом попадали на лавки. Бондарь облегченно перевел дух.

– Теперь я спокоен, – шепнул он американке, когда их обоих подбросило к низкому небу. – Зная координаты, ничего не стоит добраться до затонувшей яхты. Как только попаду на корабль, сразу свяжусь с Москвой. – Так что все в порядке, – улыбнулся он, обнаружив, что теперь шлюпка парит над их головами. – Все нормально, Лиза.

– За исключением одной маленькой детали, – откликнулась она.

– Какой? – приподнял бровь Бондарь.

– Мне надоело, что на меня пялятся чужие мужчины, – решительно заявила Лиззи. – Я понимаю, что для тебя есть вещи поважнее, чем моя нагота, но не все разделяют твою точку зрения, Женя. – Ее голос преисполнился сарказма. – Не будешь ли ты так добр взять у меня жилет и одолжить мне свою куртку? На время.

Опомнившийся Бондарь взялся за дело столь резво, что едва не пошел ко дну в трех метрах от спасительного борта, но обошлось. Теперь и в самом деле все было нормально. Несмотря на ожоги и разъеденные солью раны. Несмотря на сломанные кости. Правда, кожанка Бондаря оказалась коротковата для Лиззи Браво, хотя лично сам капитан этого не заметил. Как только его выволокли из воды, он рухнул на дно шлюпки и заснул мертвецким сном. Лиззи свалилась рядом, успев лишь положить руку на тяжело вздымающуюся грудь Бондаря. Казалось, для них все кончилось, но на самом деле для них все только начиналось.

Усмехающиеся матросы дружно посмотрели на спасенную парочку, после чего так же дружно посуровели и отвели глаза, хотя такой команды не было. А бородатый шкипер вместо того, чтобы выругаться, вздохнул и крякнул:

– Дела-а…

И этим было все сказано.