Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Как, по-вашему, он умер?

— Сэр, по-нашему, он умер в результате отравления угарным газом.

— Где, по-вашему, он умер?

— В хранилище в подвале у себя на службе, в доме двадцать три по Хорсколлар-Ярд данного прихода, двадцать восьмого января сего года.

Коронер быстро записывал.

— Пришли ли вы к выводу, в результате чего мистера Бранда настигла смерть?

— Да, сэр. Мы считаем, его убили — умышленно, с заранее обдуманным намерением.

Долгая пауза. В зале стояла неестественная тишина. Репортеры ждали, словно борзая у западни, инспектор Таннер сел прямо и навострил уши.

— Это первая часть вашего вердикта, — раздался спокойный голос коронера. — Мы подходим к последнему вопросу, вам уже известному. Вы заявили, что усопшего убили. Если вам известно, кто виновен в столь тяжком преступлении, ваш долг назвать имя. На основании услышанных показаний можете ли вы назвать виновного? Помните, вами должна руководить глубокая уверенность, а не просто подозрения. Если такая уверенность у вас есть, говорить — ваша святая обязанность. Установили ли вы виновного в убийстве Пола Редферна Бранда?

— Да, сэр, установили. — От волнения старший совсем задохнулся, голос его перешел на визг.

— Назовите его или ее имя.

Старший громко сглотнул.

— Мы считаем, что Майкл Веджвуд умышленно убил своего кузена Пола Редферна Бранда.

Голова Джины упала на грудь; вдова обмякла, бессильно навалилась на миссис Остин.

Джон вскочил, от изумления и ужаса растеряв все свое достоинство.

— Обнаружили ли вы соучастников, виновных в подготовке убийства? — ровным голосом продолжал коронер.

— Нет, сэр. — Старшина присяжных промокнул вспотевший лоб. — Мы не обнаружили соучастников, виновных в подготовке или последующем сокрытии убийства.

Поскольку арест нельзя считать законным, пока коронер не завершит все формальности с присяжными и не выпишет ордер, инспектор Таннер довольствовался тем, что терпеливо ждал в углу приемной, а новоиспеченным узником целиком завладели Джон и мистер Скруби.

Майк смотрел на них невидящими глазами. Он побледнел, морщины на лице стали резче, кожа натянулась, под ней проступили очертания черепа, однако поза не утратила непринужденности, а манеры — обычного спокойствия.

Внезапное заявление сделало Майка уязвимым. Словно сознавая эту перемену, он внутренне отстранился от собеседников, которые подобной уязвимостью не страдали.

Джон впал в истерику. Складки дряблой кожи под подбородком порозовели, глаза сверкали.

— Спокойствие… — бормотал он, вцепившись длинными костлявыми пальцами в руку мистера Скруби. — Спокойствие. Это чудовищная ошибка, мы знаем. Коронер превысил полномочия, ему, конечно, потом сделают выговор и сместят с должности, но пока… Ужасная огласка! Никакая компенсация не возместит…

— Мистер Уидоусон, мистер Уидоусон, — робко молил мистер Скруби, — сейчас не время. Обсудим все позже, когда поймем, как лучше действовать. У нас лишь несколько минут, и я хочу заверить мистера Веджвуда: мы ни перед чем не остановимся, чтобы защитить его в суде. Я пришлю к вам кого-нибудь из моей конторы обсудить линию защиты, — торопливо сказал он Майку. — Верьте, мы сделаем все возможное и невозможное.

Майк, смутно различавший встревоженное, полное сочувствия лицо солиситора, благодарно кивнул.

Джон потрясенно смотрел на обоих. Розовые складки на шее мелко дрожали, губы беспомощно шевелились.

— Это же был несчастный случай. Конечно, несчастный случай.

— Несомненно, — сухо обронил мистер Скруби и с неожиданной живостью добавил: — Нам нужно только это доказать. Не знаю, впрочем, какой будет линия защиты в данном случае. Решать адвокату.

Джон вдруг рухнул на скамью, идущую вдоль грязных бледно-зеленых стен. Выглядел он очень старым.

Мистер Скруби задумчиво посмотрел на него, затем вновь на Майка.

— Настоятельно советую ни с кем не обсуждать ваше… э-э… положение, пока не переговорите со мной или моими коллегами. Постарайтесь не унывать и…

Старичок резко умолк, повернулся к двери. Там инспектор с кем-то беседовал. После долгих перешептываний он отступил, пропуская в приемную мистера Кэмпиона, Джину и мисс Керли.

Таннер был настроен доброжелательно.

— Скоро разойдутся, — доверительно сообщил он Кэмпиону. — Вы сказали своему шоферу подъехать со стороны Чекерс-стрит? Через пару минут спокойно выведете туда дам. Сегодня там только фотографы из газет, толпы нет. Толпа примчит уже на суд.

Голос затих — инспектор заметил, что его слушают все, и молча вернулся в свой угол. Вскоре Таннера сменил сержант Пиллоу, а инспектор поспешил в зал заседаний за ордером.

При появлении новых действующих лиц мистер Скруби отошел в сторону и теперь с неожиданной проницательностью в кротких глазах наблюдал за встречей Джины и Майка. Ни одна женщина, даже самая красивая, не хорошеет от тяжелых переживаний, однако некоторым они придают определенный шарм. Когда произошло худшее, спина Джины застыла, а лицо обрело фарфоровую твердость, что добавило чертам решительности. Молодая вдова пристально посмотрела на Майка.

Мистер Кэмпион с мисс Керли живо обсуждали что-то с Джоном, и мистер Скруби стал единственным свидетелем встречи.

Губы Джины зашевелились под напором множества невысказанных слов. В конце концов она произнесла то, что ее разум отвергал с момента обнаружения тела.

— Значит, все на самом деле? — Голос прозвучал отрывисто, сдавленно.

Выдержка на мгновение изменила Джону, приоткрыв его душу. Глаза ожили, неверие смешалось в них со множеством других чувств. Впрочем, он тут же пришел в себя и впервые после объявления вердикта улыбнулся.

— Ох уж эта женская гордыня! — презрительно бросил Джон.

Удар достиг цели. К щекам Джины прилила кровь, спина обмякла; молодая женщина исчезла, оставив вместо себя растерянную, совсем юную девушку.

Всем стало неловко, но тут вновь открыли дверь: сержант Пиллоу впустил разносчика телеграмм с посланием для Джона.

Тот дрожащими руками вскрыл конверт; по привычке, выработанной на службе, прочел вслух.

— «Потрясен мне не сообщили. Необъяснимая нерадивость может принести колоссальный вред. Ничего не предпринимайте до моего приезда. Барнабас».

Джон поднял изумленные глаза.

— Господи помилуй! Кузен Александр. Я и не думал… Нет-нет, мальчик, ответа не будет. Мисс Керли, дайте ему шестипенсовик.