Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

Джине стало не по себе. Жестокие факты, излагаемые успокаивающим голосом шотландца, звучали как надругательство.

Джина поймала взгляд миссис Остин. Та смотрела на хозяйку добрыми, но какими-то жадными глазами.

— Вам дурно, голубушка? — с надеждой шепнула домработница.

Джина помотала головой, облизала пересохшие губы. Миссис Остин выглядела разочарованной.

Доктор Ферди продолжал свою речь.

— По большому счету, вопрос в цвете кррови, видите ли. Я применил тест Холдейна, и, по моему мнению, кровь покойного содержала от сорока до пятидесяти процентов угарного газа. Я поместил в одну прробирку однопроцентный раствор исследуемой крови. В другую — раствор нормальной кррови такой же концентрации. Затем в третьей пробирке…

И так далее, и тому подобное — множество деталей, с бесконечным терпением объясняемых семерым растерянным гражданам, чье глубокое смятение уступило место полному отчаянию.

После выступления доктора Ферди ни у кого не осталось ни единого сомнения в том, что Пол Редферн Бранд умер от отравления угарным газом и произошло это в течение восьми часов с последнего появления мистера Бранда в конторе.

Доктор вразвалку побрел на свое место, а помощник коронера — пухлый, затянутый в форму человек с манерами строгого дядюшки — вызвал следующего свидетеля.

На задворках зала мистер Кэмпион сел ровнее, вытянул шею. К трибуне нерешительно шла мисс Нетли. Ее подражание школьнице сегодня бросалось в глаза еще сильней, в простом синем пиджаке и бескозырке она выглядела четырнадцатилетней девочкой.

Мисс Нетли давала показания очень тихо, но робкий голос звучал не совсем искренне, и даже на лице мистера Лагга выражение сочувствия постепенно таяло, уступая место недоверию, — по мере того, как до великана долетали ее ответы.

Коронер был очень мягок, помогал ей поведать свой немудреный рассказ, а она смотрела на него с доверчивой улыбкой. Мисс Нетли работала секретарем Пола и, судя по всему, последней видела его живым.

— Вы говорили, что мистер Бранд ушел из конторы около половины четвертого в четверг, двадцать восьмого числа прошлого месяца, и что больше вы его живым не видели. Это так?

— Да, сэр.

— Еще здесь написано… — Коронер постучал по показаниям мисс Нетли, лежащим перед ним на столе. — «Уходя, мистер Бранд выглядел взволнованным». Не могли бы вы пояснить присяжным, что вы имели в виду?

Мисс Нетли мучительно покраснела.

— Не знаю, сэр, — с запинкой пробормотала она. — Он просто выглядел взволнованным.

Мягкости в коронере немного поубавилось.

— Мистер Бранд был доволен или расстроен? Встревожен? Чем-то обеспокоен?

— Нет, сэр. Просто взволнован.

Мистер Кэмпион насторожил уши. Вот оно, снова — та самая странность, которую он заметил в мисс Нетли раньше. В своем желании быть соблазнительной она не боялась выглядеть дурочкой.

— Как вы поняли, что он взволнован? — спросил коронер.

Мисс Нетли задумалась.

— Он взволнованно двигался, — в конце концов изрекла она.

Мистер Лагг толкнул хозяина локтем и показал выразительный жест большим пальцем вниз — знак, который во времена его невоспитанного прошлого сопровождался бы емким: «Фу-у!»

Коронер глубоко втянул носом воздух.

— По тому, как мистер Бранд двигался, вы поняли, что он взволнован?

— Да, сэр.

Коронер вновь прибегнул к фактам.

— Откуда вы знаете, что мистер Бранд ушел именно в три тридцать?

— Потому что дневную почту приносят в три двадцать пять.

— А почтальон прибыл как раз перед уходом мистера Бранда?

— Да, сэр. — Торжество мисс Нетли было очевидным.

Коронер поднял глаза.

— Почтальон принес что-нибудь для мистера Бранда?

— Да, сэр. Одно письмо.

— Вы его читали?

— Я увидела, что оно адресовано мистеру Бранду, и сразу ему отдала. На нем была пометка «Личное».

В зале суда произошло оживление, интерес появился даже на лицах полицейских.

— После того как мистер Бранд прочел письмо, он и решил уйти?

— Да, сэр.

— Он сообщил вам, куда собирается?

— Нет.

— Сообщил, когда его ждать?

— Нет.

— Сказал хоть что-нибудь?

— Нет, сэр.

Коронер вздохнул.

— Вы обязаны всячески содействовать суду, мисс Нетли, — строго заметил он. — Вернемся к волнению, которое вы заметили в мистере Бранде. Имело ли оно отношение к письму?

Девушка поразмыслила.

— Возможно. Я заметила волнение после того, как мистер Бранд прочел письмо. Он поспешно встал, надел пальто и шляпу и вышел.

— А что он сделал с письмом?

— Бросил в камин, сэр.

— Это все, что вам известно по данному делу?

— Да, сэр.

Коронер посмотрел на лежащую перед ним исписанную страницу.

— Значит, ваш рассказ можно свести к следующему: двадцать восьмого числа в двадцать пять минут четвертого вашему начальнику пришло письмо с пометкой «Личное», после прочтения этого письма он бросил его в огонь, надел пальто и шляпу и вышел. С тех пор, насколько вам известно, живым мистера Бранда никто не видел?

— Да, сэр.

— На то, чтобы сообщить нам это, у вас ушло много времени, мисс Нетли. Вы ведь ничего не скрываете?

— Скрываю, сэр? — Большие темные глаза округлились. Губы задрожали. Возраст исчез, и перед залом суда предстал ребенок. — Нет, конечно, сэр.

— Хорошо. Можете вернуться на место.

На место мисс Нетли провожали взгляды всех присутствующих. «Любопытно, — подумал мистер Кэмпион. — А ведь она не похожа на обычную искательницу славы». Он вновь сделал возле ее имени мысленную пометку.

Следующим свидетелем был инспектор уголовной полиции Таннер — высокий, плотный, с фигурой, словно созданной для ношения униформы. Невыразительное, но грозное лицо, проницательные, слишком честные светло-голубые глаза. Он давал показания старательным бесцветным голосом, явно несвойственным ему в обычной жизни, излагал с какой-то устрашающей нечеловеческой убежденностью, а коронер временами кивал и записывал.

Поначалу рассказ представлял уже знакомую историю — только под другим углом. Джина беспокойно повертела головой и неожиданно поймала взгляд Майка. Тот поспешно отвернулся.

— Держитесь, милочка, — прошептала Джине в ухо миссис Остин.

Инспектор указал на то, что тело после обнаружения было передвинуто врачом. Вновь вызвали доктора Роу, и тот с настороженным возмущением заявил: этот шаг был продиктован необходимостью; во всяком случае, так уверяли мисс Керли и мистер Майкл Веджвуд.